– Хм… – Я показательно задумалась. – Хорошая мысль. Надо еще фонариком в лицо светить, вы ж ночные товарищи. Правда, я в последнее время неплохо вижу в темноте. Но это технические мелочи, несущественные. Значит, записываем: фотография, фонарик. Кольцо с сигнализацией.
– Это чтобы тебя не угнали случайно? – поинтересовался с переднего сиденья Айвард.
– Это чтобы его не угнали, – я ткнула Лоранда пальцем в бок, – или сам не угнался. Я ж чую, что уже намылился один в Прагу лететь.
– То есть, если мы поженимся, ты меня отпустишь? – Блондинистый жених как-то очень по-своему понял мои рассуждения о свадьбе и выводы сделал крайне странные.
– Ты женись сначала, потом решим, – хмыкнула я, возвращая поцелуй в висок. – А скажи мне, солнышко, среди неандертальцев были вампиры?
– И среди динозавров, – подмигнул мне Лоранд. – Шучу, если что, – добавил он, увидев, как я замерла от удивления.
– Динозавр – это слишком, – выдавила я после паузы. – Но в каждой шутке есть доля шутки. Значит так, товарищ муж и товарищ… хм. Брат. Непонятная сущность, проснувшаяся на помойке в Праге, хочет гнездо. В гнезде должно быть много сильных охотников, охранников и прочих птенцов. А гнезду нужен защитник. Очень сильный и древний. Вы намек уловили?
Оба моих вампира резко перестали веселиться. Айвард даже машину остановил на всякий случай. И повернулся, чтобы смотреть на меня не через зеркало.
– Золотко, а ты не увлеклась с намеками? Сначала про замужество, теперь про гнездо… Может, надо землю где-то на юге купить? У моря? С хорошим климатом? – Лоранд старательно сохранял на лице спокойную улыбку. Даже паники в глазах пока еще не было, только легкое недоумение. - И зачем тебе еще один защитник, когда уже есть я и Айвард?
– Защитников много не бывает, – хмыкнула я, целуя своего первого. – И кстати, князя Игоря я уже присвоила. Так что можете к нему обращаться по любым вопросам.
– Та-а-ак… – Пока Айвард нервно кашлял, снова отвернувшись, Лоранд, прикрыв глаза, переваривал очередную новость. – Про князя я что-то подобное подозревал. У него изменился запах, он перестал цепляться к каждому моему слову и стал непривычно услужливый.
– Он воин. И отвечает за безопасность гнезда головой. – Я сначала сказала, а потом потрясенно заморгала: – Вот! Опять! Это она из меня лезет! И кусается! Всех дикарей в центре пережрала, зараза. Приходится теперь на Петроградку за едой таскаться!
– Золотко, – Лоранд озабоченно нахмурился. – То, что ты описываешь, напоминает перерождение. Когда птенец пытается приручить своего внутреннего хищника. У псов с этим проще – они сразу рождаются со зверем внутри. А мы проходим стадии открытия, принятия и слияния. И если ты будешь постоянно твердить: «Она во всем виновата», слияния между вами не произойдет…
– Может, оно и к лучшему, – недовольно проворчал Айвард, изучая меня в зеркале. Похоже, так ему было спокойнее.
– Ага, то есть вам можно с внутренним хищником сливаться? А когда нашелся тот, кто питается вампирами – так лучше не надо? Нечестно, – вздохнула я, даже не пытаясь сделать вид, что это шутка. Потому что собиралась поговорить совершенно серьезно. – Ребята, у нас проблема. Я не просто чувствую внутреннюю хищницу и каждую ночь хожу охотиться на кровососущих дикарей. Я вместе с нею хочу большую семью. Не прямо завтра, – успокоила я своих побледневших вампиров, – но очень хочу. И архонта!
– Зачем тебе это древнее ископаемое? – Лоранд с подозрением уставился на меня, пока Айвард снова заводил машину. – Оно ж равнодушное чудище, сильное и безжалостное, – из его уст такая характеристика прозвучала почти как комплимент.
– Сейчас попытаюсь объяснить. Может, и сама пойму. – Я сосредоточилась на внутренних ощущениях. – Он очень сильный. Он самый древний из тех, кого я видела. А еще… тут у меня в голове смешиваются знания об антропогенезе и интуиция хищницы. Даже не так важно, кто он – хомо сапиенс или хомо неандерталенсис. В те времена, когда он родился, в одиночку никто не выживал. Люди жили семьями, маленькими племенами. И дороже этой семьи для них ничего не было в мире. А он столько тысяч лет уже один, что…
– Что совсем одичал! – опять влез со своим ворчанием Айвард. – Ты уверена, что после укуса он станет послушным, а не порвет тебя от злости? Или не прихлопнет Лоранда?
– Ни капельки, – честно призналась я. – Но у меня внутри все воет и топает ногами «Хочу»!
– Трусы розовые ты тоже хотела, а потом на тебя дикарь в туалете напал, – напомнил мне занудный «брат».
– Фу… – скривилась я. – Раз не было сытости после нападения, значит, я его не ела, правда же? Буду так думать, иначе вы салон не отмоете. Ладно… насчет архонта у меня есть бредовая идея. Может, попробовать с ним договориться по-хорошему? В смысле, не заманивать его на первый укус, а предупредить, что будет потом? Понимаете, я чую… что это существо умеет выживать как никакое другое на этой планете. Умеет правильно выбрать место, время, окружение. Он все умеет! Он будет отличным защитником для гнезда и научит наших детей всему, что знает.
– Проверь, может, у нее жар? По-моему, она бредит, – вымученно рассмеялся Айвард. – Замужество. Дети… Что только женщины ни придумают, чтобы окольцевать мужчину!
Лоранд на этот выпад кривовато усмехнулся и озабоченно уставился на меня:
– Золотко, я правильно тебя понял? Ты советуешься с нами, как лучше приручить Торака? И снизошла до того, чтобы уточнить, не против ли мы принять его в твое гнездо?
– А с кем мне еще советоваться? – удивилась я.
– Действительно… не с Игорем же, – снова нервно хохотнул Айвард, лавируя в потоке машин.
– Игорь – это внешний круг. Вы двое – внутренний. Первый и второй. Тот, от кого я буду иметь детей, и тот, кто рядом. Но нужен третий – защитник, наставник, фундамент. Он тоже будет входить в ближний круг. Поэтому я не могу выбрать его одна.
Айвард застонал сквозь зубы, и, по-моему, с удовольствием побился бы головой о лобовое стекло. Его разум не справлялся с таким обилием непонятного и противоречивого. Для него мои слова были примерно… как идеи Джордано Бруно для современников!
Зато Лоранд очень старался принять, объять и понять все мною сказанное. В отличие от своего эксклава, он осознавал размеры свалившейся ответственности. Не зря же я пыталась разделить ее на троих!
– Ну, если Торак приручится, нам уже никто не будет страшен, – принялся рассуждать старший из моих вампиров. – А если разозлится, мы даже испугаться не успеем. Но, золотко, что если ты к нему по-хорошему, а он не согласится? И решит, что ты опасна для темного сообщества?!
– Ты прав, – мысль, что кто-то может отказаться стать членом моего гнезда, была неожиданной, но логичной. – Мы не будем торопиться. Присмотримся к нему получше. Поймем, чего он на самом деле хочет. Все равно заводить детей еще пока слишком рано. Но через пару лет…
– Золотко! – озабоченность Лоранда усилилась. – У меня есть нереализованное право на двух птенцов. Если хочешь, когда мы все уладим с юстициарием…
– Нет. Я говорю не о птенцах, – как же тяжело повторять одно и то же, особенно когда тебе не верят, – я говорю о детях, которых рожу от тебя.
С переднего сидения донеслось невнятное мычание, машина резко перестроилась и остановилась у края дороги. Айвард даже умудрился включить аварийные фонари, так как притормозили мы в неположенном месте. Но потом очень быстро выдернул из бардачка пачку Парламента и выскочил из машины.
Лоранд же попытался развеять мои заблуждения непробиваемыми, по его мнению, аргументами:
– Золотко, мы не можем иметь детей. У нас… эм… отсутствует функционирование всей детородной части, начиная с самого основного. Он же на притоке крови работает… Но для зачатия нужны еще живые сперматозоиды. Откуда они в мертвом теле?!
– Оттуда, что вы уже давно не мертвые. Все у тебя нормально работает. И не только у тебя, – устало проворчала я. Но тут меня неожиданно озарило, и я высунулась в окно: – Айвард! Ты… кхм… предохраняешься, когда на свидания бегаешь?