— Знаешь, Татьяна… — медленно вымолвил он наконец, — Если бы с самого начала меня попросила об этом ты, я бы не колебался ни минуты. Я говорил, что ты можешь рассчитывать на меня, а я не бросаю слов на ветер… Поднимайтесь на борт. Но, учтите, — исполнять матросские обязанности вам все равно придется, у меня нет другой команды.
Людовик, совершенно довольный положительным исходом беседы, уверенно дернул веревку и, направляясь к трапу, ухмыльнулся, оглядываясь на пленника.
— Ричард уже согласился драить палубу, — безмятежно отметил он, — А Татьяну другой наш знакомый определил на кухню, в смысле, камбуз. Так что, думаю, с персоналом вопрос решен. Ну, а поднять-спустить паруса мы втроем вполне способны.
Татьяна, недовольно махнув в его сторону рукой, подошла к слушающему эти шутки с некоторым удивлением Андре и смущенно улыбнулась.
— Не обращай внимания, они с Романом всегда такие. Скоро привыкнешь… Спасибо, Андре. Спасибо, что согласился принять нас на «Соарту»… хотя я и не понимаю, что должно значить ее название.
— Знаешь, Татьяна, — капитан, мягко обняв девушку за плечи, повлек ее в сторону трапа, задумчиво разглагольствуя, — Говорят, какое имя ты дашь кораблю, так он и поплывет. Когда отец подарил мне бриг, я долго думал, как его назвать, искал красивое и емкое слово и, наконец, нашел. Soarta — с румынского означает «судьба». Для многих мое судно стало проводником судьбы… Быть может, станет таковым и для вас.
Татьяна чуть нахмурилась и, подняв голову, быстро глянула на своего спутника. В последних словах его ей и в самом деле почудилась тень рока.
Палуба скрипела и шаталась под ногами. Татьяна, коей до сей поры доводилось бывать разве что на маленьких катерках или экскурсионных пароходиках, кое-как переступала по ней, испуганно косясь на громады мачт, опасаясь, оступившись и упав, приложиться об одну из них лбом. Корабль пока стоял у причала, по-прежнему накрепко пришвартованный к нему, однако девушку терзало беспокойное сомнение. Если сейчас ей до такой степени трудно устоять на этом судне, сейчас, когда они еще находится в гавани, среди спокойных вод… то что же будет в открытом море?
А ведь там иногда бывают и шторма.
Вспомнив о последних, девушка поежилась и, уцепившись за какую-то веревку, названия которой она не знала — кажется, это был вант, хотя в названии частей корабля Татьяна очень сомневалась, — с некоторым трудом последовала вперед, ближе к носу, где пассажиры самозабвенно ругались с капитаном.
— Я ничего не говорю! — возмущался Андре, — Я просто советую выждать еще день или два, пока я наберу нормальную команду, а не трех дохляков и одного пленника! Тем более, что последний не в счет, потому что сидит в трюме.
— А я говорю, что твои претензии просто бессмысленны! — возражал Роман и, демонстративно обняв брата за плечи, уверенно прибавил, — Мы бы и вдвоем со всем кораблем справились!
— И даже без капитана… — негромко добавил Луи, скрещивая руки на груди. Против братских объятий парень явно ничего не имел и был даже доволен ими.
— Без капитана вы не найдете Англию, — огрызнулся молодой моряк и, тяжело вздохнув, уверенно прошелся по палубе. Его слабая качка судна, видимо, абсолютно не смущала, быть может, даже вдохновляя на подвиги.
— Ребята, вам просто не хватит сил, — еще раз попытался возразить он, но тут уже вмешался Влад.
— Ты и вправду очень плохого о нас мнения, парень. Любой из моих друзей голыми руками может вывернуть мачту из твоего суденышка, ну, а я хоть и не способен на такие подвиги, все-таки тоже не слабак.
— Ну да, мотоцикл-то он усмирить сумел, — хмыкнул Людовик и, поведя плечами, ненавязчиво сбросил руки Романа, — Но говорит он правду — если хочешь, я могу доказать это. Мне не составит труда если уж не вывернуть мачту, то переломить ее в нескольких местах.
— Не суди по внешности, сынок, да не судим будешь, — голосом древнего старца проскрипел виконт и, широко ухмыльнувшись, легко шагнул вперед. Его качка судна тоже, вне всякого сомнения, не угнетала.
— Итак… когда поедем?
Андре несколько секунд сверлил его взглядом, очень тяжелым и очень красноречивым взглядом, а потом вздохнул и, сдаваясь, обреченно опустил голову.
— Чувствую, путешествие нам предстоит веселое… Если из-за вас я разобью судно — клянусь, сам вас под килем протащу, да там и брошу на корм рыбам! Отдать швартовы!
— Если корабль разобьется, на корм рыбам мы пойдем против воли, — вежливо уточнил Людовик и, елейно улыбнувшись, покосился на брата, — Что он сейчас сказал?