В голове понемногу прояснялось.
– Там была моя сестра, – сказала Настя. – Её зовут Магдалена. С ней случилось что-то странное, я не знаю…
Мужчина позвенел склянками и достал из саквояжа длинную тонкую пробирку, закупоренную резиновой крышкой, и шприц.
– С вашей сестрой всё в порядке, – сказал он. – То есть, в том смысле, что она здорова.
– Тогда что это было? – спросила Настя.
Мужчина поднял на неё взгляд, прищурился, как будто силился рассмотреть в ней что-то, чего не заметил сразу, затем снова склонился над саквояжем. Пошуршал упаковкой, открывая шприц. Насте казалось, что он намеренно затягивает всё это, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.
– В вашей сестре проснулись особые… скажем так, способности, – негромко заговорил мужчина.
– Способности?
Мужчина достал из саквояжа ремешок с застёжкой, похожий на лямку рюкзака. Протянул руку к Насте.
– Позвольте?
– Что это? – спросила Настя.
– Успокоительное, – сказал он. – Поверьте, оно вам понадобится.
Настя ни на секунду не поверила ему, но она просто не знала куда деваться. Машинально оглянулась по сторонам и не заметила ничего тяжёлого, чем можно было бы отбиться. Мужчина ждал с протянутой рукой, и Настя решила подыграть ему, во всяком случае, пока. Она расстегнула пуговицу на рукаве блузки, подняла рукав чуть выше локтя.
– Так что насчёт способностей? – спросила она.
Мужчина взял её за руку, устроил на столе, натянул жгут выше локтя. Надел перчатки, воткнул шприц в пробирку, принялся неспешно набирать прозрачную жидкость. Казалось, это просто вода или физраствор.
– Нам мало что известно, – нехотя сказал мужчина. – Мы знаем, что эти способности… очень странные, я сказал бы так. Вы помните, что с вами случилось?
– Плохо, – отозвалась Настя. – У меня было такое странное чувство…
Мужчина отложил пробирку в сторону, опустил руку со шприцем на стол и внимательно посмотрел на Настю.
– Поэтому мы и не можем до конца понять, что это, – сказал он. – Очевидцы в один голос твердят о том, что испытывали странное чувство, как будто они любят весь мир. Это всё. А в то же время вокруг них творилось такое, что ни один закон физики объяснить не в силах, и этого никто не видел.
– Откуда же вы знаете?..
– Камеры, – просто сказал мужчина. – В наше время невозможно спрятаться или скрыть что-то.
Он затянул жгут на руке Насти.
– Поработайте кулачком.
Настя несколько раз сжала и разжала кулак. Мужчина потянул её руку на себя, осторожно коснулся сгиба локтя кончиками пальцев. Это было неприятно, Настя дёрнулась.
– И что будет теперь? – спросила она.
Мужчина поднёс шприц к её руке. Настя отвернулась, зажмурилась, вжала голову в плечи. Игла неприятно уколола сгиб локтя.
– А теперь вам нужно отдохнуть, – сказал мужчина. – Всё остальное завтра.
Он вытащил иглу, Настя обернулась и открыла глаза. Мужчина приложил пахнущую спиртом вату к месту укола, поднял её руку так, чтобы пальцы коснулись плеча.
– Что значит «завтра»? Мне нужно позвонить родителям, – заволновалась Настя. – Я должна была ехать на вождение, и…
– Не волнуйтесь, мы позвоним вашим родителям, – сказал мужчина. Он стянул перчатки, закрыл иглу на шприце колпачком, жестом указал на кушетку, на которой сидела Настя. – Устраивайтесь удобнее и отдыхайте.
Настя пыталась сопротивляться, но разум затуманился ещё сильнее. Усталость подкралась на мягких лапах, тёплым пледом опустилась на плечи. Настя не удержалась и растянулась на кушетке.
– Пожалуйста, позвоните родителям…
Тьма неслышно опустилась, заполонила собой всё.
Лес в Саратовской области, где-то под Белоглинском. Второе июля, поздний вечер
Я бы хотела сказать, что всё началось с тех идиотских снов. Они начались в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, и принялись преследовать меня с частотой в раз в несколько недель. Никаких внятных причин, никаких явных обстоятельств, зато всегда одна и та же картинка. Я в блестящем платье и босоножках на умопомрачительных каблуках, сцена, покрытая потёртым коричневым паркетом, яркий ослепляющий свет и силуэты пустых сидений. И каждый раз одно и то же – я выхожу на эту сцену, прикрываю глаза и пытаюсь рассмотреть хоть что-то. Я чувствую, что должна что-то сделать, как-то двигаться, но… что? Чего от меня хочет этот пустой зал? Это театр, музыкальный клуб или что? Ответа нет, только гулкий отзвук от моих каблуков под сводами и слепящий свет. Больше ничего.