Дмитрий Лорин
Идеальное место
Шумный гвалт в центре туристических мест — явление обычное. Наверное, для вдумчивых и серьёзных путешественников галдёж под опорами Эйфелевой башни существенно отличается от схожего гула возле Бранденбургских ворот, а протяжная крикливость у подножья Пирамид не похожа на горланящую напевность перед колонами Эль-Хазне. Гордей Редькин не отягощал себя излишней вдумчивостью, и для него многолюдная суета звучала утомительным одноголосьем. Путешествовал он нечасто и, как правило, по России. Командировки, в которые отправляли молодого специалиста по гидравлике, ещё носили на себе полинялую печать холодной войны. Новейшие системы отечественной ПВО, разумеется, превосходили известные зарубежные аналоги, но, тем не менее, требовали постоянной рутинной шлифовки. Что именно потянуло, нет, буквально поволокло Гордея за границу, не понимали ни коллеги, ни родственники, ни друзья. Сам Редькин этим вопросом не задавался, ибо страшился запутаться в объяснениях. Нет, ну ладно бы с подругой или по горящей путёвке, но чтобы именно так?!
В былые времена Гордею ни за что бы не удалось пересечь границу нашей Родины. Даже в дружественные соцстраны. Даже в гости к ближайшим родственникам, а про обычный туристический отдых и говорить не стоит. Но времена меняются, и, хочется верить, в лучшую сторону. Проблем с Шенгенской визой у Редькина не возникло, а отечественные спецслужбы не посчитали Гордея носителем военных секретов. Всё-таки гидравлика — это вам не система наведения на цели. Если уж быть честным, гидравлика в странах НАТО ничуть не хуже.
Уютный прибалтийский городок с богатейшей историей и совершенно уникальными достопримечательностями, чьи жители ещё не совсем забыли русский язык, это то, что нужно для приятного и познавательного времяпрепровождения. По крайней мере, для тех, кто плохо переносит жару, но вынослив к погружениям в холодное море. Жару Редькин не любил. Что за радость смаковать особенности архитектуры и заливаться едким потом? Что за удовольствие пить прохладное пиво, когда оно мгновенно оказывается у тебя на коже в виде испарины? Нет, жаркие страны не для июльского отдыха.
В списке приоритетов начинающего туриста дегустация лучших сортов аутентичного пива стояла сразу после шедевров архитектуры и живописи. В картинной галерее Редькин провёл всё утро, а исторический центр истоптал вчера. Лучшего момента для гастрономических и алкогольных изысков просто не придумать.
— Эх, сюда бы Наталку, вот было бы здорово! — сокрушённо вздыхал Гордей, вспоминая о ненаглядной подруге, отношения с которой медленно, но неотвратимо приближались к впролне предсказуемой свадьбе.
Однако рыжеволосую красавицу отпускали с работы только зимой, и то не более чем на пару недель. В феврале этого года молодая пара успела ознакомиться с прелестями революционного Египта, и на берег балтийского моря Редькин отправился один.
Два основных туристических места, Верхний и Нижний город, были буквально усеяны разнообразными кафе и стилизованными ресторанчиками. Немалое количество экстравагантных вывесок попало в объектив Гордеевского фотоаппарата во время вчерашней экскурсии по городу. Но заведения именно с местной кухней вызывали у Редькина наибольший интерес.
— «Линнутэ», — не мучаясь с особенностями произношения, прочитал Гордей. Внизу довольно скромной вывески на шести разных языках висело разъяснение о том, что данный трактирчик специализируется исключительно на приготовлении национальных блюд. Русский текст горделиво красовался на почётном третьем месте. Данный факт льстил национальной гордости Редькина и обещал не только меню на кириллице, но ещё и русскоязычного официанта.
— Похоже, это идеальное место, — решил Гордей, переступая порог «буржуйского» заведения, — впрочем, если вдруг цены окажутся заоблачными, высокомерно закажу кружку пива и, недопив половины, попрошу счёт. Даже с учётом чаевых больше десяти евро не выйдет, зато выпендрёжа можно раскидать на целую сотню!
Так же как и треть местных кабачков, «Линнутэ» был обставлен в народном стиле и настойчиво стремился выглядеть под старину. Однако, кроме каменной кладки от тысяча двести мохнатых годов, остальные предметы обихода составляли откровенный и безыскусный новодел. На первый взгляд, столиков в заведении насчитывалось не меньше десятка, но все они были заняты. Это было, по меньшей мере, странно, вокруг — десятки полупустых забегаловок, да и время послеобеденное. Гордей откровенно растерялся, пытаясь отыскать в полумраке свободное место.