— Это я. — Мой живот сжимается. Что со мной будет дальше? Хуже уже не будет, верно?
Охранник машет мне рукой, ключи звенят, когда он отпирает дверь камеры.
— За тебя внесли залог. Идешь за мной.
Облегчение накатывает на меня приливной волной. О, слава Богу. Остальные женщины в камере едва зашевелились.
Я следую за ним по коридору, молясь, чтобы это был последний раз, когда моя нога ступила в тюремную камеру. Но я знаю, что это может быть неправдой. Если меня обвинят в убийстве, я могу провести остаток своей жизни в тюрьме. Я не могу смириться с этой мыслью и пытаюсь ее заглушить, но паника поглощает меня. Я не смогу так жить каждую минуту каждого дня. Я едва провела ночь в этой камере и уже чувствую, что схожу с ума.
Что бы я сделала через неделю? Месяц?
Двадцать пять лет?
К тому времени, когда мы добираемся до холла участка, я едва держусь. Лица размываются, полицейские и гражданские смотрят на меня. Интересно, что они видят: испорченную девчонку, получающую по заслугам, или, что еще хуже, убийцу, как назвал меня Брент.
— Изабелль!
Чей-то голос прорезает шум в моей голове. Я поворачиваюсь. Кэм шагает ко мне. Он выглядит взбешенным.
Я снова вздрагиваю от стыда, но Кэм кричит на полицейского:
— Снимите наручники!
Его голос резкий. Коп подходит, подчиняясь.
— Пойдем со мной, — говорит Кэм, беря меня за руку.
— Мои вещи… — начинаю я, но он меня обрывает.
— Они у меня. Поехали.
Мои эмоции — это вихрь, когда он выводит меня из холла и ведет по заднему коридору. Он злится, я знала, что так и будет. Он даже не может смотреть на меня.
— Куда мы идем? — шепчу я, ненавидя себя за то, что он прошел через это.
— Задний выход. Вокруг папарацци. Стервятники.
Газеты. У них сегодня отличный день для охоты. Так даже люди, которые не были на вечеринке, смогут узнать правду. После этого будет уже не скрыться, я не смогу убежать от проблем.
Может, нужно было сбежать, когда у меня была такая возможность. Я бы уберегла Кэма от унижения от того, что он ведет меня через участок в абсолютном беспорядке после ночи в тюрьме.
Он ведет меня по лестнице, и мы выходим через пожарный выход, оказываясь на стоянке. Его машина стоит перед нами, и Кэм открывает мне дверь.
Но я не могу войти. Я не могу сделать еще один шаг, видя такое напряжение на его лице.
— Прости, — говорю я, задыхаясь. — Мне так жаль. Я знаю, ты должен меня ненавидеть, но я никогда не собиралась втягивать тебя в это. Просто отвези меня в гостиницу.
Кэм поворачивается, нахмурившись.
— О чем ты говоришь?
Я сглатываю.
— Тебе не нужно ничего делать для меня. Ты уже и так много сделал.
— Это то, что ты обо мне думаешь? — Кэм кладет руку мне на щеку, заставляя посмотреть на него. Его глаза мрачно сверкают.
— Изабелль, я тебя не ненавижу!
— Но ты злишься...
— На Брента! — Он взрывается. — На себя! За то, что не защитил тебя! На бесполезного приемного отца, который начал все это. Но не на тебя. Боже, Изабелль, я никогда не сердился на тебя. Не из-за этого.
Напряжение уходит из груди.
— Значит, ты не хочешь ничего прекращать? — Я всхлипываю, наконец, поддаваясь слезам, которые сдерживала всю ночь.
Кэм нежно гладит мое лицо.
— Нет. Ты моя, Изабелль. Ты принадлежишь мне так же, как принадлежала до сегодняшнего дня. Это значит, что мы вместе. — Он притягивает меня ближе, позволяя прижаться к его груди. — Обещаю, я все исправлю.
Я привыкла полагаться только на себя, но теперь, когда я нашла Кэма, я наконец-то могу расслабиться. Я стала мягкой. Он мне нужен.
Я падаю в его объятия, облегчение разливается по моим венам.
— Я не смогу сделать это без тебя, — выдыхаю я, крепко обнимая его. — Я так напугана, Кэм.
— Знаю, милая, но я здесь. Чего бы это не стоило, я защищу тебя, — обещает он. — Клянусь, все будет в порядке.
— Но как? — Потому что правда в том, я не невинна.
— Я твой Мастер, не так ли? — спрашивает он, приподнимая мой подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом.
Я киваю, наслаждаясь звуком этих слов на его губах.
— Тогда доверься мне. Это приказ.
Глава 2
Кэм
Я стараюсь изо всех сил держать свой гнев под контролем. Ради Изабелль. Сейчас она боится и уязвима, и я даже не могу представить, что она пережила сегодня. Последнее, что ей нужно — это ярость.
Не на ее, а на Брента. Копов. На каждого, кто коснулся ее вчера вечером и привнес такой страх в ее глаза. Я хочу разорвать их всех на части.
Но больше всего я злюсь на себя.
Это я ее отпустил. Когда она рассказала свой темный секрет, я пообещал, что все будет в порядке. Но я стоял бессильный, когда вчера вечером ее вывели в наручниках с вечеринки. Ее унизили и разоблачили перед всеми. Мне пришлось позволить этому случиться. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить это.