Рядом что-то пронзительно пикнуло и, вздрогнув, я тут же испуганно заозиралась.
- Парковка? – выдвинула мысль, замечая перед собой и чуть дальше расплывчатые образы машин.
- Именно, - подтвердил знакомый голос и передо мной словно из ниоткуда появилось лицо Стаса. – М-да, - цокнул он отчего-то языком и, осторожно подтолкнув меня за плечи, предложил сесть на сидение его спортивного автомобиля.
Отказываться от подобного предложения в таком состоянии не стала бы при всём своёмжелании и, сев на край, тут же расслабленно откинулась на сидение.Некоторое время покалеченная рука безвольно лежала на моей коленке, пачкая ту в крови, но потом я почувствовала касание чьих-то тёплых пальцев.
- Будет немного больно, но рану нужно промыть и избавиться от заноз, - заботливо предупредил меня Станислав и мне стало ещё хуже. – Ты пока понюхай.
В моей левой руке оказалась мокрая ватка и я догадливо поднесла её к носу. Запах нашатырного спирта рассеивал пелену перед глазами, однако стоило мне опустить взгляд на окровавленную ладонь, как от моей реакции на кровь лёгкая муть вновь застилала глаза. Так, держа у лица спасительный валик и глубоко вдыхая, я молча наблюдала за ловкими движениями определённо опытного и знающего своё дело врача. Все его действия казались совершенными и точными до такой степени, что невольно в голове появились ассоциации с роботами и Богом, которые, по сути своей, не способны ошибаться. Подобное сравнение вызывало улыбку и наблюдать за профессионализмом Станислава нравилось мне всё больше и больше. Я искренне восхищалась его аккуратностью и безупречностью и, не смотря на болезненные ощущения, вновь беззастенчиво начала любоваться своим лучшим раритетом и первым идеалом из всех, которые мне когда-либо доводилось видеть и находить.
Его спадающие чуть ниже ушей чёрные волосы едва заметно отражали тусклый свет от горящего неподалёку фонаря, прикрывая лицо и придавая образу оттенок загадочности. Прямой лоб, ровно очерченные тонкие брови и очки в изящной тёмной оправе, за стёклами которых скрывались удивительные глаза, невероятно сильно притягивающие царящим в них спокойствием и уверенностью, завораживали. Я не могла отвести взгляд от воплощённого в жизнь совершенства и едва ли была способна думать о чём-либо кроме него. Мне хотелось коснуться его тела, дотронуться до его щеки, почувствовать среди пальцев мягкость его волос, поймать на себе его взгляд и узнать насколько чувственны могут быть его губы. Но неожиданно резкая боль в руке в мгновение выдернула меня из мира фантазий, вынуждая порывисто втянуть в лёгкие больше пропитанного спиртом воздуха. Из глаз, вторя издревле заложенным рефлексам, покатились слёзы.
- Я почти закончил. Потерпи ещё немного, - попросил Стас, обматывая ладонь бинтом.
И мне ничего не оставалось, кроме как с видом мученика терпеть режущую боль от контакта ран и лёгкой, но крепко сжимающей ткани.
- Ну вот и всё, - ободряюще оповестил меня мужчина и, осторожно приглаживая бантик, с улыбкой взглянул мне в глаза.
А у меня мгновенно перехватило дыхание и пересохло горло.
«Он улыбается?! Улыбается мне?!»
- Не могла бы ты не смотреть на меня так? – попросил меня мой идеал. – Это сбивает с толку…
- О, простите! – возбужденно воскликнула я и поторопилась выполнить его просьбу, склонив в покорном жесте голову и честно намереваясь смутиться, но… лишь секунда внутреннего сопротивления и. – Но нет. Не могу не смотреть на вас, - призналась я, ощущая, как от прорывающейся наружу откровенности алеют щеки. - Ваша улыбка такая очаровательная! – с придыханием известила я и от его прямого взгляда всё же скромно потупилась. - Она безумно идёт вам! Так идеально сочетается…
- Правда? – переспросил Стас, пребывая одновременно, казалось, и в замешательстве, и в удивлении.
Я вновь подняла голову и практически тут же потерялась в его блестящих, тёмных глазах.
- Да, - прошептала почти беззвучно, успев напрочь позабыть на какой именно вопрос я только что ответила.
- Помниться, когда-то тебе нравились мои глаза…
- О чём это вы?! – встрепенулась я. – Да они всегда будут у меня на первом месте! – пламенно заверила я, бездумно ведясь на его провокацию. –Улыбка на втором!
- А на третьем?
- А на третьем - губы, - уверенно заявила я, гордясь тем, как быстро мне удалось расставить всё по своим местам.
Но на моё утверждение Станислав вдруг как-то криво улыбнулся, и до моего сознания запоздало добрался смыл произнесённых слов.
«О-о, Го-осподи! Ну что за идиотка?!»
- Губы, значит, - задумчиво протянул Стас и его тёмные глаза подозрительно сузились.
Я судорожно сглотнула и невольно отстранилась в глубь салона.
- Знаете, мне это…, - залепетала я, заёрзав на сидении под его изучающим проницательным взглядом. – Пора…
Не заметив каких-либо явных действия по предотвращению моей задумки, я осторожно вытянула из ладони бизнесмена свою и медленно, отчего-то боясь, что он действительно может накинуться, поднялась по краю дверного проёма. Стас лишь проводил меня взглядом, продолжая неподвижно сидеть корточках и смотреть с как боязливо я отступаю в сторону.
- Пойдёшь развлекаться дальше? – вдруг спросил брюнет, и его рука, останавливая, легла на бедро.
- Может, - нерешительно отозвалась в ответ и успела лишь вздрогнуть, когда с удивительной резвостью мой идеал выпрямился во весь рост и замер около меня так близко, что моё сердце тут же бешено затрепетало в груди.
Неожиданная энергичность Станислава Викторовича и интимность ситуации заставила непроизвольно сильнее вжаться в прохладную металлическую преграду и задержать дыхание. Я не знала куда себя деть, куда выкинуть из головы непристойные желания и напряженно застыла, пока, однако, его обжигающее дыхание не коснулось моей щеки. Всё внутри вдруг сжалось и так ощутимо и остро всколыхнуло все чувства, что я даже не подумала сдержать приглушенный стон, что сорвался с губ. Однако после я быстро опустила вниз голову, стремительно втягивая через рот жизненно необходимый кислород и пытаясь хоть как-то заглушить стук сердца, громко отбивающего свою дробь во всём теле.
- Тебе там будет лучше? – неожиданно вопросил Стас, словно не заметив моего состояния, которое бы легко могло послужить ему ответом. – Лучше, чем со мной? – Отрешённость его голоса невольно вызвала дрожь по телу, а суть вопроса ставила в тупик.
«Лучше, чем с тобой?! Нет ничего, лучше, чем ты и нет места лучше, чем рядом с тобой», - хотелось мне ему признаться, и я уже подняла голову для этого, но слова застряли в горле, как только наши глаза встретились.
В них не было и капли от того, что я видела в них прежде. Холодность, безразличие, усталость, въевшаяся, казалось, в самое сердце - в его тёмных глазах не было ничего из этого. Они словно оттаяли и за прежней маской показалось то, что заставило всё внутри меня сжаться от неясной боли, сочувствия и жалости к тому, что ему пришлось когда-то пережить. Я не знала, что именно случилось в его жизни, но та тоска, та отчаянная немая просьба о помощи, что читалась в его глазах, не могла оставить меня безразличной. Его страдания будто стали неразделимой частью меня, которую мне безумно захотелось вырезать навсегда.
- Чего молчишь? – как гром раздался его голос, а затем его руки требовательно встряхнули меня за плечи.
Но я не могла ему ответить. Не могла оторвать взор от его раскрытой и опустошенной души. И так невыносимо больно было смотреть в посеянную в нём когда-то пустоту, что непроизвольно по моим щекам побежали слезы. Стас замер, а я, громко всхлипнув и разревевшись от невыносимо давящих чувств, порывисто прижалась к его груди и обняла так крепко, как только могла. Мне безмерно сильно хотелось помочь ему хоть чем-то, хоть как-то заглушить безмолвным крик его души, который он никому не давал услышать. Но я слышала, видела и ясно ощущала всю глубину её беспомощности. Однако, я не знала, что можно для неё сделать и это разрывало мне сердце.