Единственным, что не могло заглушить боль, был тихий, но вежливый и твердый внутренний голос. Она долго не обращала на него внимания, притворяясь, что не слышит. Однако он в ней упорно звучал.
И сейчас, в образовавшейся тишине, голос убежденно и спокойно повторял: «Ты совершаешь ошибку».
Боль в руке ослабла. Пальцы непроизвольно разжались, и букет полетел на пол.
Ей показалось, что она услышала, как он упал, но это был лишь плод воображения.
Потому что вокруг было шумно. Сейчас она явно слышала доносящиеся со всех сторон звуки. Шум толпы усилился при виде упавшего букета. Тогда, вместо того чтобы поднять его, сделав вид, что букет случайно выпал из рук, она отшвырнула его подальше носком шелковой туфельки.
Подружки невесты, ее бывшие коллеги-библиотекарши, бросились было к ней с озабоченным видом. Но она остановила их жестом вытяну той руки и, качнув головой, снова села в «даймлер», из которого только что вышла, и захлопнула дверцу.
Ее водитель, один из тех, кто работал во дворце, взглянув на нее в зеркало заднего вида, задал единственный вопрос:
– Куда?
– Все равно куда, – ответила она. – Только бы не оставаться здесь.
Она судорожно сглотнула, осознав всю серьезность совершенного поступка.
Однако Ана ничуть не сомневалась, что поступила правильно.
– Быстрее, – попросила она.
Шины взвизгнули, когда водитель рванул с места.
Спустя несколько часов частный самолет королевской семьи Вела-Ады приземлился на крохотном аэродроме на севере Италии. Ана не знала, где точно, но по большому счету ей было все равно. Главное, она далеко от дома, от навязчивых репортеров и от Петара.
Петар…
Она представила себе, в какой ярости пребывал брошенный у алтаря жених…
По правде сказать, она не могла об этом думать.
Ее быстро провели через паспортный контроль и таможню в специальной зоне для важных персон. Она вдруг поняла, что совершенно не представляет реакцию Петара, потому что плохо знала жениха.
Естественно, он не ожидал, что невеста сбежит. Да она и сама от себя такого не ожидала.
Однако ей казалось, что будущий супруг должен был заметить, что по мере приближения свадьбы невеста становилась сама не своя. Разве тот, кто влюблен, не видит такого?
У самой Аны не было личного опыта. Она никогда не влюблялась. Она, конечно, видела пример бабушки и дедушки, которые любили друг друга. Среди ее друзей тоже были влюбленные пары. Она смотрела фильмы про любовь. Но между нею и Петаром ничего такого не было. Они не любили друг друга.
И вот теперь она – сбежавшая невеста.
Ана практически не путешествовала после смерти принца Горана. Сначала ей было неловко путешествовать в качестве знатной персоны. В конце концов, она двадцать девять лет жила как простая смертная и не отличалась богатством. У Аны была нормальная жизнь. Она летала экономклассом, останавливалась в дешевых гостиницах. Частные самолеты и пятизвездочные отели с ВИП-обслуживанием были не для нее.
Но сейчас она радовалась своему титулу. Он помог ей быстро оказаться в Италии. Все было согласовано по дипломатическим каналам, и никто не знал, где она. За исключением нескольких доверенных слуг во дворце и избранных членов итальянского парламента. Никто ее не достанет. Ни Петар, ни докучливые папарацци.
Она уже ехала в неприметном сером автомобиле. За рулем был ее дворцовый охранник. А на переднем сиденье расположился второй охранник. И все.
У нее никогда не было свиты, как у короля Лукаса и королевы Петры. Или как у брата короля, принца Марко и его новой жены Жасмин. Ана, собственно, и не возражала. Ее вполне устраивал статус персоны второго разряда в королевской иерархии. Она и была бы таковой, если бы принц Горан признал ее дочерью при жизни. Сам Горан был третьим в очереди на престол и предпочитал оставаться в тени. Ана никогда не расспрашивала мать о том, каким человеком был принц Горан. А сама мама тоже предпочитала молчать, следуя пословице, что, если не можешь сказать хорошее, не говори ничего.
– Вы в порядке, ваше высочество? – спросил водитель-охранник.
Ана поймала его озабоченный взгляд в зеркале заднего вида и кивнула. Он снова сосредоточился на дороге. Она увидела себя в зеркале со смазанным свадебным макияжем. Ана достала влажную салфетку и попыталась его подправить. Бесполезно. Хорошо, что она успела сменить свадебное платье на джинсы и свитер, под которыми на ней было надето изящное кружевное белье. Волосы были по-прежнему искусно уложены в низкий пучок, хотя она вынула инкрустированные бриллиантами гребенки, теперь несколько пушистых каштановых локонов обрамляли ее лицо.