Лера давно ей не звонила. Сестры должны поддерживать друг друга, не правда ли? Но они все равно отдалились, словно то, что их объединяло, осталось в детстве, растворилось в прошлом, а нынешняя жизнь пошла по другим правилам. Сначала прекратились совместные завтраки, потом переписки, а затем они перестали даже звонить друг другу. Так бывает.
От размышлений отвлек короткий звонок в дверь.
Первая мысль, тревожно вспорхнувшая в голове: это Ната. Стоит в коридоре – дорогое пальто, сапоги на каблуках, аккуратно уложенные волосы, темные очки, – подбирает слова, чтобы больнее ужалить. Ната никогда не лезла за словом в карман. Пришла выяснить отношения.
Лера спрыгнула с подоконника, выглянула в коридор, будто ожидала, что незваная гостья уже открыла дверь и поджидает ее. Но там, конечно же, никого не было.
В дверь снова коротко позвонили. Потом постучали.
– Кто там? – спросила Лера, подойдя ближе. Прильнула к глазку. У дверей стоял мужчина лет сорока, одетый в медицинскую спецовку темно-синего цвета.
– Валерия? – спросил мужчина. – Валерия Одинцова, верно? Откройте, пожалуйста. Хочу задать несколько вопросов.
– По какому поводу?
– Я бы хотел с глазу на глаз… – произнес мужчина. Все это время он смотрел в экран телефона и что-то быстро в нем набирал. – Знаете, интимная беседа – самая лучшая.
Он поднял взгляд и посмотрел аккурат в дверной глазок.
– Вам не кажется, что это вот нежелание открывать дверь – прямой признак вашего нового нервного срыва? Вы ведь вернулись к съемкам в порно? Запустили свое обсессивное расстройство? А трахать предпочитаете женатых?
– Что?..
– Могу повторить, если вы не расслышали. Вам в больничку надо. Меня же не просто так вызвали. Впустите, мы посмотрим, оценим, отвезем.
– Откуда вы вообще взялись? Откуда у вас мой адрес? – Лерин голос сорвался на шепот. – Кто вас вызвал?
– Впустите, – предложил мужчина, снова выстукивая что-то пальцами в телефоне. Бледный экран освещал его широкое красноватое лицо, усеянное мелкими прыщиками. – У вас же вариантов не много. Или мы сами зайдем, или вызовем бригаду и полицейских. Вынесут вас вперед ногами. Идет?
– Я вас засужу… – пробормотала Лера, ощущая, как наваливается паническая слабость.
Она вспомнила санитаров в психиатрической клинике. Ничего плохого они никогда не делали, но стойко ассоциировались у Леры с самыми неприятными процедурами и приходами.
Мужчина ухмыльнулся:
– Мы сделаем вам только лучше. Подумайте сами, вы можете стать угрозой для других людей.
– Идите к черту! – закричала Лера и в бессилии ударила кулаками по двери. – Валите отсюда! Я сейчас позвоню знакомым, и они вышибут из вас дурь! Понятно? Кем бы вы ни были!
Стало тихо. Из-за двери больше никто ничего не говорил. Лера смотрела на темное отверстие глазка. Отступила на шаг, потом еще и так, спиной вперед, дошла до кухни.
Короткий звонок в дверь разорвал наступившую было тишину. Лера подпрыгнула от неожиданности, ругнулась сквозь зубы.
Рванула по коридору, распахнула дверь. Мужчина стоял у лифта, запустив руки в карманы. Улыбался. Еще один, тоже в спецовке, прислонился плечом к стене у соседней двери.
– Можно я вас сфотографирую? – спросил он. – Никогда не видел порноактрис вживую. Вы еще даже ничего, хотя столько лет прошло. В раздел начинающей милфы неплохо подходите. Погуглю.
– Я же сказала – убирайтесь! – рявкнула Лера, хищно крутанувшись на месте. Понимала, что с двоими не справится, но также понимала (Лера из прошлого подсказала), что эти люди не санитары, а подставные шуты. – Кто вы вообще такие?!
Один из мужчин сделал пару снимков. Фотовспышка с треском разорвала полумрак пролета, заполнив поле зрения мельтешащими белыми пятнышками.
Это окончательно вывело Леру из себя. Она бросилась на мужчину, намереваясь расшибить нос, выцарапать глаза, разорвать в кровь губы. Пусть ее снова в чем-нибудь обвинят. Какая, к черту, разница?!
Мужчина же, хохоча, увернулся, отбежал ко второму, и они запрыгали по лестнице вниз.
– Вы истеричка, женщина! – доносилось с лестничного пролета. – Вам лечиться надо! Но вы не переживайте! Мы вызовем кого надо! У вас как раз кукушка окончательно поедет! Не переживайте!
Они исчезли из виду, оставив только грохот обуви по ступенькам; да и эти звуки скоро растворились – сразу вслед за хлопком входной двери.
Лера стояла у лифта. Сердцу было тесно. В горле пересохло. А мысли-то, мысли! Снова встрепенулись и метались под черепной коробкой. Через распахнутую дверь слышалась слабая мелодия телефона. Кто-то звонил. Утро внезапно выдалось суматошным.