Эган.
Он шествовал по столовой, куда, по словам Арти, никогда не заглядывал. И хуже всего то, что мысленно я не могла не отдать ему должное: придурок выглядел очень стильно. Он был одет в коричневый пиджак поверх белой рубашки, джинсы и мокасины. На правом запястье красовались дорогущие часы, а иссиня-черные волосы пребывали в безупречном беспорядке.
Где, черт возьми, он раздобыл такой прикид? На «Пинтересте»?
Самое скверное, что костюмчик ему очень шел. И почему к пороку в комплекте всегда идет привлекательность? В высшей степени несправедливо.
Он подошел к нашему столику быстрее, чем мне хотелось бы. Арти заметила его присутствие лишь в тот момент, когда он уселся рядом с ней с видом монарха, уверенного, что ему принадлежит каждая пядь земли, по которой ступает его нога.
– Ой, господи, Эган… – Она слегка подскочила, и очки сползли у нее на кончик носа.
Он поздоровался с ней небрежным жестом, а потом перевел на меня ироничный, глумливый взгляд.
– Тысячу лет тут не был, – заявил он, не позаботившись сказать «привет». – Здесь по-прежнему кормят картофельным пюре, по вкусу похожим на цемент?
Я прикрыла глаза, предельно настороженная, как солдат, которого насильно усадили напротив врага. Почему он разговаривал с нами так, как будто мы перед этим вели долгую дружескую беседу и вообще доверяли друг другу?
Я тоже не стала здороваться.
– Что ты хочешь? – спросила я напрямик.
Эган развел руками, изображая недоумение.
– Из здешнего меню? – поморщился он. – Ничего, я такое не ем.
– Что ты делаешь за нашим столом, Эган, – уточнила я вопрос.
Он моргнул.
– А почему ты спрашиваешь? – Он разыграл растерянность. – Насколько мне известно, здесь имеет право сидеть любой человек.
Любой человек? Держите меня семеро.
– А мы принимаем за свой стол не всех, и это тоже наше право, – сказала я, изменив тон на фальшиво дружелюбный.
– Ничего подобного, – самоуверенно отозвался он, покачав головой. – И кроме того, ты села за мой стол, а я сел за твой. Не вижу разницы.
– Разница в том, что тем вечером ты пригласил желающих, – терпеливо объяснила я этому микроцефалу. – А мы никого не просили составить нам компанию.
Эган заморгал с деланным удивлением, а затем слегка наклонился к Арти.
– Слушай, она всегда такая сердитая? – спросил он, понизив голос и не спуская с меня взгляда.
Арти не ответила. Она чувствовала себя не в своей тарелке и в целом была ошеломлена происходящим.
Я отодвинула поднос, давая понять, что он прервал мою трапезу и своим присутствием продолжает мешать обедать, и посмотрела на него строго и укоризненно.
– Ладно, ближе к делу, – вздохнул он, сжалившись над моим нетерпением. – Я зайду за тобой в семь.
Минуточку.
– Что? – На моем лице отразилось непонимание, словно мне сказали несусветную ересь.
– Я зайду в семь. Предупреждаю, чтобы ты была готова, – повторил он неторопливо.
Это было похоже на низкопробную шутку из тех, что вызывают неловкость, а не смех.
– И зачем ты зайдешь?
– Затем, что у нас будет свидание, – невозмутимо ответил он, поясняя очевидное. – Что еще ты хочешь узнать? Мы поужинаем, поговорим, а дальше – как пойдет.
Я растерялась, заморгала и замотала головой, как щенок, услышавший незнакомые звуки.
– Мы с тобой идем на свидание? – повторила я, желая убедиться, что верно поняла его.
Он кивнул.
Я нацепила задумчивую гримасу, сплела пальцы на столе, а потом посмотрела ему в лицо, запутавшись еще больше.
– Извини, – я изобразила приятную улыбку, чтобы смягчить следующий вопрос, заданный сладчайшим тоном: – В какой момент нашей беседы ты меня пригласил на свидание, а я согласилась? Я совсем этого не помню.
Эган усмехнулся, не разжимая губ, его распирало от чувства собственного превосходства.
– Я понял, что тебе нужно именно это, так что ты добилась своего.
Да уж, степень его самоуверенности поражала. Поражала глупостью.
– И когда же ты это понял? – озадаченно переспросила я. – В тот момент, когда я обозвала тебя придурком, или когда после партии в покер встала и ушла, чтобы не видеть идиотского выражения твоего лица?