— Это совсем другое.
— Почему это?
— Начнем с того, что ты роскошный. Все на тебя пялятся, даже мужчины.
— Спасибо, но я не вижу разницы.
— Ладно, я не пытаюсь быть скромной, это не так, как если бы кто-то сказал супермодели, что она красивая, а она стесняется и говорит что-то возмутительно неправдивое вроде: “О, я просто обычная девушка. Я абсолютно обычная без всего этого макияжа”. Я не питаю иллюзий относительно своей внешности. У меня отличная прическа, хорошие зубы, фигура в целом пропорциональная, но...
— Я думаю, что ты потрясающая, — перебивает Джеймс, — Я не могу перестать думать о тебе с тех пор, как впервые тебя увидел. На самом деле, меня еще никогда так не привлекала женщина.
Я позволяю этому на мгновение омыть меня. Я позволяю наслаждению от этих слов поселиться на моих плечах и разбудить спящий рой бабочек в моем животе, которые в экстазе порхают вокруг.
Вот в чем дело: если бы он сказал: Ты потрясающая, как констатацию факта, я могла бы опровергнуть это фактами, например, перечнем всех своих физических недостатков, который я собиралась ему дать.
Но нельзя спорить со словами „Я думаю, что ты потрясающая”, потому что это уже дело личного вкуса.
После грубого прочищения горла я выражаю слабый протест. Потому что, возможно, я ловлю комплименты, хоть немного.
— Я уже почти старая.
Он раздраженно стреляет в ответ: — Лучшая бутылка вина - почти старая. И, кстати, эта глупость про возраст - американская фишка. В Европе женщины считаются сексуальными в любом возрасте. Если уж на то пошло, то и в любых формах и размерах. Красота и желанность не имеют ничего общего с цифрой в твоем свидетельстве о рождении или весах. Соединенные Штаты Рекламы сделали всех неуверенными в своей внешности.
Вполне возможно, что я сейчас упаду в обморок, как героиня в историческом любовном романе. Вместо этого я отвечаю: — Соединенные Штаты Рекламы. Мне нравится.
— Мне тоже. Энн Ламотт выгравировала эту фразу в своей книге "Птичка за птичкой".
Мой шок настолько велик, что мне приходится сдерживаться, чтобы не упасть лицом на пол. — Ты читал Энн Ламотт?
Он говорит: — Постарайся не выглядеть такой удивленной. Я вполне способен читать книги.
— Но та книга - то есть эта женщина практически мой кумир. Я обожаю ее творчество.
— Я тоже. На самом деле, есть много книг, которые я люблю. — Его тон становится теплее. — Похоже, мы нашли то, о чем можем говорить, не переходя к личному.
Обморок грозит снова напасть на меня. Этот человек ужасно влияет на мое кровяное давление.
— Начнем сначала, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие. — Мы должны были обсудить условия. А ты должен был сказать мне, как выглядит моя задница для мужчины.
Джеймс хихикает. — За ужином. Я заеду за тобой в восемь.
— Ладно. Увидимся.
— И Оливия?
— Да?
Его голос становится хриплым. — Будь готова рассказать мне все, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой в постели.
Линия обрывается в моей руке.
Глава 5
— Он этого не говорил!
— Нет, сказал.
— Черт возьми. Я бы сдохла на месте.
— Поверь мне, я была близко.
Я хожу туда-сюда по кухне, пытаясь сжечь немного адреналина, из-за которого у меня дрожат руки и бешено колотится сердце. Я уже полчаса разговариваю по телефону с Келли, рассказывая ей обо всем, что произошло с тех пор, как я положила трубку в кафе.
Джеймс должен приехать через десять минут. Мой антиперспирант не сработал, во рту перестала выделяться слюна, и мне очень хочется бурбона, но я боюсь, что один станет двумя, потом тремя, и тогда я сойду с ума.
А мне сейчас отчаянно нужны мои извилины.
Те несколько, которые еще не были парализованы прощальным предложением Джеймса.
— Так что ты собираешься делать? — спрашивает Келли, и ее голос звучит почти так же панически, как и мой.
Я слегка смеюсь, не веря своим ушам. — Думаю, я собираюсь составить ему список.
Я вынужденa отдернуть телефон от уха, чтобы спасти свой слух от пронзительного крика Келли. Потом она возвращается, стонет.
— Я так тебе сейчас завидую. Очень. Завидую. Последний раз Майк спрашивал меня, чего я хочу в постели, когда мы только начали встречаться. — Она на мгновение останавливается, чтобы подумать. — Нет, это неправильно. Он не спрашивал меня, чего я хочу - он спрашивал, позволила бы я ему заняться анальным сексом.
Я кривляюсь. — Спасибо за это. Теперь мне придется представлять, как вы вдвоем занимаетесь сексом в попку каждый раз, когда я его увижу.
— Я сказала нет, дура! Эта дырка только для выхода. Так что будет в твоем списке?