— Ты прекрасна, как древняя богиня плодородия, — сказал Адам, любуясь ее дебелым телом.
Она протянула к нему руки и прошептала:
— Так приблизься же и ублажай меня, грешный смертный!
Адам вскочил и попытался ее обнять.
— Нет, только не так быстро! — остановила его Риордан.
Зрачки ее расширились, и глаза стали словно глубокие темные колодцы. Завороженный ее взглядом, Адам застыл в ожидании приказов, предчувствуя удивительные эротические причуды. Она кивнула, разрешая ему обнять себя, и он зарычал, как дикий зверь.
Тело Риордан оказалось плотным и приятным на ощупь, от него пахло розами. Адам запустил пальцы в ее шелковистые волосы и взглянул ей в глаза.
Прочитав в них страстное желание, он поцеловал ее в пухлые губы и почувствовал привкус фиалок. Ее упругие груди прижались к его груди. Адам наклонился и, сладострастно застонав, начал сосать один из розовых бугорочков, слегка покусывая его и причмокивая от удовольствия.
Риордан задрожала и вцепилась пальцами в его волосы. Он сосал ей грудь с жадностью проголодавшегося младенца, и ей лишь с большим трудом удалось отстраниться. Он удивленно вскинул голову:
— В чем дело?
— Опустись на колени, — сказала она дрожащим от возбуждения голосом.
Адам подавил желание повалить ее в траву и заставить исполнять его желания и послушно встал на колени.
Риордан дрожала от нетерпения. Адам впился взглядом в темный треугольник на лобке и представил, как он раздвинет ее ноги и уткнется лицом во влажную промежность. Однако спешить он не стал, понимая, что Риордан хочет насладиться этой игрой.
Полуприкрыв глаза, полногрудая нимфа нежилась на солнце, млея от приятного томления в теле. Ласковый ветерок охлаждал ее кожу, обостряя ощущение обнаженности и дерзкого бесстыдства. Риордан улыбнулась.
Ей достаточно было подать Адаму знак, и он бы начал целовать и ласкать ее, что вызвало бы в ней шквал страстей и неминуемо завершилось бы оргазмом. Соблазн был велик. Но этого ей было мало. Она намеревалась извлечь из их свидания максимальное удовлетворение и заставить Адама почувствовать желание снова встретиться с ней.
Она погладила себя ладонями по грудям и животу. Адам сглотнул слюну, любуясь ее аппетитным телом.
— Поласкай теперь себя, — сказала Риордан.
Адаму показалось, что он ослышался.
— Что? — переспросил он, продолжая смотреть на ее пальцы, сжимающие соски.
— Зажми член в кулаке и помастурбируй. Надеюсь, ты не забыл, как это делается? — усмехнулась она. — Ну же, я жду!
Адам медлил, не уверенный, что она не шутит. Но жадный блеск ее похотливых глаз свидетельствовал, что она говорит всерьез. Адам сжал пенис в кулаке и ощутил его горячую упругость.
— Ну же, действуй! — прошептала Риордан.
И, словно бы желая подать ему пример, она сама принялась тереть пальцем клитор. Ноздри Адама уловили характерный аромат секрета половых желез, пряный и возбуждающий. Она просунула палец во влагалище и принялась двигать им вперед-назад. К горлу Адама подкатил ком, он затаил дыхание, не сводя глаз с ее шаловливых пальчиков. Риордан перехватила его взгляд и, вынув палец, облизала его.
Адам представил, что она облизывает его фаллос, и принялся ожесточенно онанировать. Но он по-прежнему видел влажное манящее лоно Риордан.
— Да, да, да! — прошептала она, глядя на каплю, выступившую на бархатистой головке члена. — Это прекрасно. Теперь ляг на спину!
Адам с радостью подчинился, предвкушая долгожданное совокупление, но у Риордан были иные планы. Как только Адам лег, она встала над ним, широко расставив ноги, и он увидел прямо над собой ее полные срамные губы, багровые от притока крови и влажные от соков. Это зрелище разбудило в нем страстное желание просунуть во влагалище язык и впиться в клитор зубами.
Пенис Адама начал подергиваться. Риордан медленно присела, он раскрыл рот и лизнул ее промежность. Она издала утробный сладострастный стон и прижалась к его лицу еще плотнее, так, что он начал задыхаться. Тогда она слегка наклонилась вперед, перенеся вес тела на руки, и взяла член в рот. Все завертелось у Адама перед глазами.
Мошонка потяжелела и разбухла. Риордан сжала ее в кулаке, Адам охнул и просунул язык глубже в половую щель. На него пахнуло острым запахом ее соков, лицо стало мокрым; муравьи покусывали ему ягодицы, норовя проникнуть в анус, рассерженные пчелы жужжали возле висков, солнце припекало голые ноги и руки, трава покалывала спину. А беззаботные птички продолжали щебетать в кроне деревьев, занятые исключительно собой и безразличные к страстям человеческим, бушующим в этот момент на земле.