— Привет, крошка! — воскликнул он. — Ты пришла на вечеринку? Да не одна, а с подружкой!
— Сюзи поедет домой! — ответила Холли. — А я останусь.
— Я не хочу ехать домой! — возразила Сюзи. — Почему мне нельзя остаться?
— Я тебе потом все объясню, — нахмурившись, ответила Холли. — Вечеринка только для своих…
— Пусть девчонка остается, — заступился за Сюзи танцор.
— Послушай, Сюзи, я хочу хорошенько оторваться и оттянуться. Ты поняла? А тебе нужно выспаться: завтра съемки!
Сюзи ошалело захлопала глазами: она не знала таких словечек. Однако признаваться в этом Холли ей не хотелось, поэтому она передернула плечиками и фыркнула: дескать, не дура, все понимаю, только ты напрасно за меня волнуешься.
— Будь паинькой, поезжай домой! — повторила Холли.
— У меня возникла идея получше! — вмешался в спор танцор, который пытался соблазнить Сюзи во время представления. — Малышка, промочи горлышко и отдохни немножко!
В пику упрямой подруге Сюзи взяла предложенный ей бокал и залпом осушила его. Танцоры начали о чем-то разговаривать с Холли, а оставленная без внимания Сюзи плюхнулась на стул, обтянутый плюшем, и, вытянув ноги, откинула назад голову.
Спустя несколько минут она почувствовала странную тяжесть во всем теле. Голоса и смех присутствующих доносились до нее как сквозь вату, она не могла разобрать ни слова. Ее сморил тяжелый сон, и она пробормотала:
— Пожалуй, я немного посплю…
Проснувшись на другое утро в одиннадцать часов, Сюзи долго не осмеливалась пошевелиться: такой головной боли с похмелья она еще не испытывала. Холли смерила ее сочувствующим взглядом и воскликнула:
— Вставай немедленно! Мне нужно тащить тебя через весь город к Себастьяну!
Сюзи что-то нечленораздельно промычала и накрылась подушкой от яркого света, слепившего глаза.
Но Холли не отступала, она принялась трясти Сюзи за плечи, приговаривая:
— Вставай, говорю тебе! Нужно чистить перышки и сматываться!
— Отвяжись! — промычала Сюзи. — Я умираю.
Язык распух и едва шевелился, она с трудом произносила слова. Однако настойчивость подруги вынудила ее собраться с остатками сил и встать. Едва волоча ноги. Сюзи по стеночке прошла в ванную и встала под душ. Ледяная вода моментально отрезвила ее, она включила горячую воду и стала с наслаждением мыться.
Холли быстро смекнула, что это может затянуться надолго, и, выключив воду, вытащила Сюзи из-под душа и стала растирать ее полотенцем.
— Я сама! — Сюзи попыталась отнять у нее полотенце.
— Некогда! — рявкнула Холли. — Себастьян сбесится, если увидит тебя в таком виде.
Сюзи нахмурилась. В голове кто-то стучал по барабану, во рту была помойка, словно она закусывала грязным носком. Некоторые эпизоды вчерашней вечеринки начали всплывать в памяти. Но как она оказалась в квартире?
— Холли, что с нами вчера произошло? — слабым голоском спросила она, безвольно уронив руки.
— А ты ничего не помнишь?
— Абсолютный провал памяти! Неужели я так напилась?
— Винсент растворил в твоем напитке какую-то пилюлю, — пожала плечами Холли. — Ты, похоже, раньше не глотала такие таблетки, вот тебя и развезло. Не волнуйся, крошка, со мной тоже так было поначалу. А теперь, как видишь, привыкла.
— Кто такой Винсент?
— Тебе лучше знать! — хохотнула Холли. — Ведь вы с ним протанцевали весь вечер. Или ты и это забыла?
Сюзи вытаращила осоловелые глаза. Ей вспомнилось, как она осушила залпом бокал и как потом у нее закружилась голова… Спустя некоторое время, однако, она почувствовала необыкновенную легкость и бодрость. И еще — какое-то непривычное покалывание под кожей…
Она отчетливо ощутила каждый волосок на своем теле, прикосновение ткани трусов к набухшим от вожделения половым органам, теснение в груди. Ей стало жарко.
Кто-то включил проигрыватель, комнатка наполнилась интимной музыкой. Незнакомые мужские руки обняли ее за плечи и талию, Сюзи подняла голову и увидела чьи-то изумрудно-зеленые глаза.
— Меня зовут Винсент, крошка! — прохрипел незнакомец.
У Сюзи по спине побежали мурашки.
— А меня — Сьюки, — заикаясь ответила она осевшим голосом.
Разговаривать ей не хотелось, как и узнавать что-либо о незнакомце. С нее хватало прикосновения его сильного молодого тела, пахнущего мускусом и потом, исходящего от него жара и волнения, которое он пробуждал в ней. С этого момента воспоминания утратили четкость, они походили больше на обрывочные туманные эпизоды, а не на ясную картину всего случившегося с ней накануне. Вроде бы она долго танцевала с Винсентом, то медленно, то быстро, постепенно приходя в возбуждение, граничащее с экстазом, задыхаясь от спертого, прокуренного воздуха и обливаясь липким потом.