Однако, когда Мари вместо особняка обнаружила развалившийся домик, а вместо поместья — грязную деревушку, то испытала глубочайшее потрясение. К тому же, и семья мужа ее приняла довольно прохладно. Чтобы вырваться из этой мрачной реальности, женщина решила отравить мужа.
В течение нескольких месяцев после брака она талантливо разыгрывала несуществующую любовь к Лафаржу. В этот период она даже написала своим родным и подругам несколько писем, в которых с воодушевлением расписывала счастье, найденное ею в семье мужа.
В декабре 1839 года Лафарж, получив рекомендательные письма от жены, решил отправиться в Париж. Там он надеялся добыть необходимые кредиты, которые могли бы помочь ему выбраться из кризиса. Неожиданно, перед самым отъездом мужа она перевела на него часть своего состояния и завещала все свое имущество, потребовав, правда, чтобы в порядке взаимности он сделал то же самое.
Пока Шарль находился в Париже, Мари засыпала его письмами, полными страстной любви. А накануне Рождественских праздников попросила свою свекровь испечь маленькие пирожки, чтобы порадовать ими мужа.
Посылка из Ле Гландье была отослана 16 декабря, а уже 18-го она была в отеле «Юнивер», где проживал Лафарж. Правда, в посылке вместо обещанных пирожков, был лишь один большой пирог, кусок которого Лафарж и съел. Вскоре после этого у него начались судороги, рвота и понос. Пролежав весь день в кровати, он почувствовал себя лучше, поэтому к врачу обращаться не стал.
Домой Лафарж вернулся 3 января. Чувствовал он себя еще довольно слабым и больным. Жена уложила его в постель и угостила дичью и трюфелями. Сразу после еды у него снова началась «парижская болезнь», которая больше его так и не отпустила. Ранним утром 14 января 1840 года Шарль Лафарж скончался.
Возможно, эту смерть списали бы на холеру, которая в то время имела широкое распространение. Но несколько родственников Лафаржа оказались невольными свидетелями того, как жена добавляла в его пищу какой-то белый порошок.
Кроме того, было установлено, что Мари дважды в большом количестве покупала мышьяк: 12 декабря 1839 года — незадолго до приготовления рождественских пирожков и 2 января 1840 года — за день до возвращения мужа из Парижа.
Наличие в продуктах, которые употреблял в последние дни Лафарж, и в содержимом его желудка остатков мышьяка, а также некоторые косвенные улики, явились поводом для обвинения мадам Мари в преднамеренном отравлении мужа мышьяком. На этом основании 25 января 1840 года ее и арестовали.
А затем, уже в процессе следствия и судебного разбирательства, было доказано, что Мари Лафарж действительно совершила преступление. Основными аргументами для подобного решения послужили данные находившейся еще в зачаточном состоянии токсикологии, и ее знаменитого представителя, — эксперта по ядам Орфилла.
19 сентября 1840 года преступница была осуждена на бессрочную каторгу. В тюрьме она провела десять лет, и в возрасте 36 лет умерла от туберкулеза.
Это была первая громкая победа молодой науки. И именно эта победа положила начало ее последующему бурному развитию.
Мышьяк всегда оставайся королем ядов. И неспроста. Во-первых, он не имеет особого запаха и легко может быть подмешан в супы, тесто и напитки. Во-вторых, симптомы отравления мышьяком мало чем отличаются от симптомов холеры — одной из самых распространенных в ту пору болезней, и у полиции не было средств, чтобы однозначно ответить, отчего умер человек: от яда или от болезни.
Поэтому неудивительно, что химики уделили ему особое внимание, пытаясь найти эффективные способы обнаружения следов мышьяка в мертвых человеческих тканях.
Первый шаг в этом направлении сделал в 1775 году Карл Шееле. Он установил, что белый мышьяк под воздействием добавленного в него хлора или «царской водки» преобразуется в кислоту, которая при взаимодействии с металлическим цинком образует чрезвычайно ядовитый, пахнущий чесноком, газ.
Через десять лет Самуэль Ханеман дополнил наблюдения Шееле. Он выяснил, что если в жидкую среду (в том числе — и в содержимое желудка) добавить соляную кислоту и сероводород, то мышьяк выпадет в желтоватый осадок.
Наиболее совершенным методом обнаружения мышьяка в то время считали метод Джеймса Марша, английского врача. Аппарат Марша представлял собой подковообразную стеклянную трубку, один конец которой был открыт, а другой заканчивался остроконечным соплом с укрепленным и нем кусочком цинка. В открытый конец трубки заливали проверяемую жидкость (подозрительный раствор или содержимое желудка жертвы), обогащенную соляной или серной кислотой. При нагревании цинк взаимодействовал с кислотой, и выделялся водород. Он, в свою очередь, реагировал с мышьяком или с любым его соединением, образуя газообразный мышьяковистый водород, улетучивающийся через сопло. Газ поджигали, а над пламенем держали холодное фарфоровое блюдце. На нем и оседал мышьяк в виде металлических бляшек — разумеется, если он был в газе. Способ позволял определить дозу в одну тысячную долю миллиграмма мышьяка.