— Что случилось? — тихо спросила я.
— Ужасное кровавое недоразумение, вот что случилось. Какой-то идиот подложил бомбу в машину Халиля, и он решил, что это были мы.
— Халиль Шерози? Твой партнёр?
— Да. Он позвонил сегодня утром и сообщил, что привлекает меня к ответственности и разрывает контракт.
Я почувствовала, как мой желудок сжался, потому что из опыта знала, к чему это может привести. Несмотря ни на что, я любила своего отца и не хотела, чтобы с ним что-то случилось.
— Я не понимаю… Если Халиль звонил тебе, значит он жив. Почему он тогда угрожал тебе? Ты хочешь сбежать или что? Поэтому и приехал… сказать, что мы больше никогда не увидимся?
— Ими движет кровная месть, Принцесса. Око за око, зуб за зуб, — он посмотрел на меня так, как никогда раньше, — Халиль не был в той машине, что взорвалась. Там была его дочь.
Долгое время я ничего не слышала вокруг, даже звуки машин по ту сторону парка. Мой взгляд был устремлён на кончики пальцев, пока я переваривала поступившую информацию, прежде чем, наконец, ответить:
— Я всё поняла. Всё. Но я всё равно никуда не поеду. Я не могу оставить всё, что у меня появилось, из какого-то сумасшедшего иранца, который, возможно, даже не знает о моём существовании… и даже, если так, как он найдёт меня? У меня новые документы, да и твои псы повсюду…
Когда я сбежала из дома два года назад, первое, что я сделала — пошла в мэрию и сменила имя. На всех документах теперь фигурировала Саша Мейерс, поэтому я не думала, что кто-то ещё вспомнит, кто такая Саша Наварова.
— Я не хочу рисковать. Не хочу думать, что я буду делать, если с тобой что-то случится.
— А я не могу так жить! Весь день взаперти в четырёх стенах, только потому, что ты влип в дерьмо с очередным своим мафиозным партнёром! Прости, но нет. Ты не сможешь меня заставить.
— Я аннулирую счёт на твоей банковской карте.
— Ты знаешь, это меня не остановит. Не в первый раз уже.
— Я знаю, — он нервно сжал свои волосы, — Хорошо… если ты не хочешь ехать, придётся кому-то всё время быть рядом с тобой.
— Нет! С меня хватит твоих телохранителей…
— Достаточно! Слушай меня очень внимательно. Или ты возвращаешься домой, где я буду уверен, что ты в безопасности, или кто-то охраняет тебя. Других вариантов нет.
— Но папа… — начала я, но заткнулась, увидев его глаза.
Я понимала, что если бы я сказала «нет», то он бы посадил меня в свою машину и увёз в одно из своих поместий, где я была бы под постоянным наблюдением вдали от своей новой жизни. Я содрогнулась от такой перспективы.
— Ладно. Но если ты собрался прислать мне одного из своих тупых хряков, который будет выглядеть, как человеческий танк — забудь. Я не собираюсь превращать свою жизнь в цирк. Пришли мне Вову.
— Вову? — выпалил он и посмотрел мне в лицо, — Ты хочешь, чтобы я отправил тебе Вову?!
— Ну… он нормальный. Мы неплохо ладим, — я пожала плечами.
Термин «нормальный» не совсем применим к людям, которые работали на моего отца. Сам факт, что я называла эту одноглазую гору нормальным человеком, несмотря на то, что он носил с собой кинжал даже в банк, говорил красноречивее всех остальных слов о команде Николая. Тем не менее, Вова был одним из немногих, кто не пугал меня до полусмерти. Я просто не могу бояться того, кто научил меня завязывать шнурки, когда мне было четыре, и кто спрятал осколки вазы, которую я сломала, играя в доме.
— Человек, который собирается тебя убить, намеревается купить десять грузовиков с автоматическим оружием. Кто знает, сколько его людей бегают сейчас с твоим фото, и ты хочешь, чтобы я отправил этого стареющего дворецкого наблюдать за тобой?!
Я склонила голову и грозно посмотрела на Николая, в то время как он достал сотовый из кармана и быстро набрал чей-то номер. Он говорил по-русски, которым я никогда не пользовалась, но почти всё понимала, и я слушала, как он отдавал приказы.
— Мне нужно, чтобы кто-то приехал сюда и остался с Сашей, — сказал он и сдвинул брови в своей привычной манере, когда появлялись серьезные проблемы.
— Нет, не он, — он секунду смотрел на меня и, казалось, взвешивал ситуацию, прежде чем ответить, — Я хочу, чтобы ты приехал.
Человек на том конце линии взорвался и далее последовал коллапс из таких изощрённых проклятий, что я присела, опешив. Никогда ещё в своей жизни я не слышала, чтобы человек шёл против Николая, и ещё реже, чтобы он посылал ему оскорбления.
— Закрой свой грязный рот, Алексей! Мне плевать, если поставки задержатся. Тебе лучше прийти утром, ясно? — крикнул отец и повесил трубку, не дожидаясь ответа.