На нем были ярко-синие джинсы, которые висели низко на бедрах и простая черная рубашка с рукавами, завернутыми в локтях. На его руках красовались черные и серые узоры, и когда мой взгляд достиг его лица, стало очевидно, что у него была одна- двухдневная щетина. Его волосы были обрезаны по сторонам, как всегда, но прическа стала длиннее, и сзади собиралась в подобие хвоста.
Я отпустила одеяло, которое сжимала, и приложила руку к ближайшей стене.
Не сказав ни слова, я смотрела в серые глаза, которые любила и никогда не забывала, те, в которых я была навсегда потеряна.
Остановившись, он присел на корточки и начал изучать мое лицо с нерешительностью. Мое горло сжалось, когда образовались слезы, быстро стекавшие по моим щекам. Изгоняя туман и боль, я робко подняла пальцы, чтобы коснуться его грубой щеки, все еще опасаясь, что в любой момент он может исчезнуть. Я затаила дыхание, чувствуя, как поток эмоций стирает меня, наполняя самые глубокие части моей души.
Через минуту или две появилось новое ощущение, и я внезапно почувствовала себя пойманной рыбой на крючке. Я сделала шаг назад и взмахнула рукой, чтобы ударить его по лицу так сильно, как только могла.
— Как ты мог? — Мой голос был едва слышен.
Я вытерла слезы тыльной стороной руки, его лицо расплывалось в фокусе, показывая красную метку рядом с его скулой, где я ударила ладонью.
— Пожалуйста … — Он встал и протянул руку.
— Мне сказали, что ты мертв! — крикнула я так громко, что у меня заболело горло. — Как? Как ты мог сделать это со мной? Сволочь!
Я бросилась на него и начала изо всех сил колотить. Алекс не делал никаких попыток остановить меня, но остался на месте, позволив мне выплеснуть небольшую энергию, которая у меня была, прежде чем обнять, и моя голова опустилась на плечо. Зажав рубашку между пальцами, я закрыла глаза и поблагодарила небеса за его спасение.
Его рука была на моих волосах, и в следующий момент он поднял меня, мои ноги сами собой обвились вокруг его талии, чтобы крепко его сжать. Во мне поднялась волна свершения, наводнения, ощущения невыразимого блаженства.
— Прости … — Алекс прошептал мне на ухо. — Я всё объясню.
И с этим заклинание, наконец, сломалось.
— Ты можешь объяснить, почему я должна была думать, что ты мертв? — Мой голос стал ледяным и бил, как кристаллы.
— Саша ...
— Есть веская причина, почему я должна была раскалываться и пробираться через ад почти год, думая, что ты мертв из-за меня? Знаешь что? Я не думаю, что даже хочу слышать твои оправдания, — холодно прошептала я ему на ухо.
Я позволила своей хватке ослабить его шею и попыталась встать на ноги.
— Пожалуйста … — Он прислонился лбом к моему и крепче сжал меня.
Я посмотрела ему в лицо и попыталась возненавидеть, но это было невозможно. Он выглядел по-другому, но не из-за новой прически. Взгляд в его глазах не был таким же.
За короткое время знакомства с Алексом, я видела его в самых разных настроениях, и большинство из них открывались мне глазами. Я могла вспомнить его взгляд, когда он сердился или когда он просто притворялся, когда он опасался, или когда он хотел, чтобы я высказалась. То, что я увидела сейчас, было незнакомым. Это был взгляд полного поражения.
— Поставь меня.
Затаив дыхание, он несколько секунд колебался, а затем мягко отпустил меня. Как только я почувствовала, что ноги коснулись пола, то сделала несколько шагов назад и собрала силы для того, что должна была сказать.
— Я больше не хочу тебя видеть, Алекс. — Я положила руку на рот, чтобы задушить рыдание. — Или может я должна сказать Олег? Я даже не знаю, как к тебе обращаться...
Сделав все возможное, чтобы не потерять рассудок, я отвернулась и пошла к ванной, неуверенная, смогу ли уйти так далеко. Когда я вошла внутрь, то захлопнула за собой дверь и села на сиденье унитаза, зарыв голову в руки, уставшая от таких сильных эмоций.
— Ты должен уйти. — Я услышала приглушенный голос Майка.
— Отвали, Майк.
Взгляд Алекса так сбил меня с ног, что я совсем забыла о Майке. Странно, что он не упал на колени и не похвалил Бога за чудо, значит, он знал правду. Фактически, он не был нисколько удивлен воскрешению Алекса.
— Кажется, моя судьба — жить с лжецами. — Я произнесла слова вслух, не намереваясь возвращаться.
Эта мысль оставила плохой привкус во рту. Майк знал все это время и ничего не сказал. Он позволил мне страдать, когда мог бы избавить от боли в любое время. Теперь я здесь, слушаю их разговор в зале, как марионетка. Думаю, оба думали, что я глухая и тупая.