Это у нее профессиональный юмор такой, м-да. Смотрю на Агату, у которой дергается нервно бровь.
— Агата Давидовна, фамилию менять будете или… оставляете мужа? — обращается оранжевогубая к жене.
Агата подпрыгивает.
— Мужа я оставлять не буду. Вы и так нам дали целый месяц на раздумывания! Мы… всё решили, — возмущается Агата.
Меня потрясывает от беззвучного смеха, а ржавогубая усиленно старается переварить услышанное.
— Агата, эта милая женщина спрашивает: планируешь ли ты менять фамилию или оставишь мою? — еле сдерживая улыбку, поясняю.
— Ох… — жена смущенно отводит глаза в сторону. — Оставляю фамилию мужа.
Ну еще бы!
Игнатова Агата Давидовна звучит куда лучше, чем Анакохер Агата Давидовна.
Проваливаюсь в воспоминания.
После знакомства с Анакохер Агатой я некоторое время прикалывался над ее фамилией, а она обижалась. Мне всегда хотелось произносить ее фамилию с вопросительным знаком на конце.
Видимо, не только мне, потому что во время нашего бракосочетания очаровательная женщина-регистратор с натянутой улыбкой на лице торжественно спросила:
— Игнатов Леон Борисович, готовы ли вы взять в жены А — на — кой- хер Агату Давидовну?
Я не суеверный и не фаталист, но скорее всего судьба уже тогда спрашивала меня — а на кой хер мне это надо?
Оранжевогубая забирает наши паспорта и громко шлепает в них печати. Я вижу, как вздрагивает Агата и на секунду прикрывает глаза. Мы поочередно расписываемся в документах, и нам выдают свидетельство о расторжении брака.
Ну вот и всё. Я … свободен.
2. Агата
Свободна.
Я свободна.
Когда эта мерзкая женщина грохнула печатью в мой паспорт, меня словно ударило током. Я даже вздрогнула, — насколько болезненно ощутила его разряд.
Я была готова, но осознание реального конца, подтвержденного теперь законно и документально, все равно ударило в солнечное сплетение.
Я свободна…
— Что за костюм, Игнатов? В таких сейчас даже не хоронят, — мы с Леоном выходим на улицу. В моих руках паспорт, свидетельство о расторжении брака и мое будущее. Будущее без мужа.
— Все-таки не узнала? — прищуривается Леон и довольно улыбается. — Это мой свадебный костюм.
Распахиваю изумленно глаза.
— Серьезно? А я думала ты его продал.
— Как видишь. Наверное, чувствовал, что он мне еще пригодится! — весело отвечает Игнатов, выглядящий бодрее, чем я. Еще бы, это мужики вместе с печатью в паспорте приобретают свободу, а мы, женщины… что приобретаем мы? Прогорклое скребущее ощущение пустоты, брошенности и одиночества?
— Ха-ха, смешно, — натянуто стараюсь поддержать игривый тон мужа… бывшего мужа. — Ну тогда и не продавай. Может, второй раз женишься, а костюмчик есть! — ободряюще улыбаюсь, выжимая из себя эту улыбку, и смотрю в глаза Леону. Что-то пытаюсь в них найти, а, может, просто запомнить.
Мы стоим на парковке у Загса. Теплый майский ветер треплет его отросшие темные волосы. Он всегда бесится, когда они непослушно падают ему на лоб. Вот и сейчас он рукой пытается зачесать их назад, но тщетно: ветер задорно играет с ними. Я слежу за его движениями и вижу поблескивающее на солнце обручальное кольцо. Почему он его не снял?
Забыл?
— Тебе надо подстричься, — смотрю на него, стараясь игнорировать увиденное, но чувствую, как в горле образуется ком.
— Знаю, — соглашается. — Некогда, — он нервно смотрит на часы. Леон всегда куда-то торопится. — Ладно, Агат! Поздравляю! Мне пора.
Поздравляет…
— Ага, взаимно.
Он то ли по привычке, то ли на прощание обнимает меня, как прежде, и уходит к своей машине. Его белый седан и мой черный кроссовер стоят рядом. Леон открывает дверь, забрасывая на заднее сидение пиджак и свидетельство, и скрывается в салоне, успевая мне подмигнуть.
Криво улыбаюсь, провожая взглядом пыль от шин.
Опустошенно бреду к своему немцу. Сажусь за руль с разъедающей потребностью выговориться, поэтому набираю свою лучшую подругу. Сашка поднимает трубку сразу, будто ждала моего звонка. Да скорее всего так оно и есть.
— Агат? — спрашивает вкрадчиво.
— Всё, — еле слышно говорю и начинаю реветь. Даю себе волю, потому что перед подругой мне прятать нечего.
А ведь я была готова. Мы сотню раз с Александрой прокручивали этот эпизод и прорабатывали каждую деталь развода, но я … я не справилась. Ты смелая и самодостаточная лишь у себя в голове, а на деле… на деле мы женщины… И этим все сказано.