Но для этого ему нужно было уйти.
Ему необходимо было оставить её.
Меган сможет понять, почему он уйдет, но он сам никогда не сможет простить себя, если даже не попытается ей всё объяснить.
Алекс медленно подошел к прикроватной тумбе и взял первый попавшийся листок. Никогда в жизни он не писал записок. Он вообще не привык сообщать женщинам, что уходит, он просто вставал, одевался и покидал квартиру еще до рассвета, мысленно благодаря очередную красотку за потрясающую ночь и не оставляя ей ни простых «увидимся», ни номера телефона, ни адреса. Но ведь Меган не была его очередной… она никогда не входила в список тех, с кем можно было весело провести время, не спросив даже имени, а затем просто забыть о том, что было. Он не хотел, чтобы она думала, что он отнесся к ней именно так, но в то же время понимал, что так ей было бы проще забыть о нем… Он уже собирался было отложить ручку в сторону, но вдруг осознал, какую боль ей этим причинит. Снова.
Единственное на свете, чего он вытерпеть бы не смог, это её слезы. Он не мог видеть, как она плакала, а знать, что именно он стал той самой причиной, было бы для него самой невыносимой мукой на земле.
Алекс что-то быстро начеркал на бумаге, стараясь вложить в свои последние слова как можно больше смысла и чувств, а затем сложил листочек пополам и положил сверху золотой паркер.
Его взгляд прошелся по её лицу и задержался на пухлых губах, которые вызвали у него смесь неконтролируемых воспоминаний, бурных эмоций и щемящую боль в груди. Он не смог удержать себя от того, чтобы не прикоснуться к ним в последний раз, поэтому наклонился и мягко её поцеловал.
- Прости, - прошептал он, боясь оторваться от неё и понять, что это все чертова реальность, - я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, - затем он неохотно выпрямился, помедлив всего на секунду и нежно проведя ладонью по её щеке, а после вышел за дверь.
***
Меган поморщилась от яркого солнечного света, который резко ударил ей в лицо, когда она повернулась в сторону окна. На её губах появилась невольная улыбка, и девушка потянулась, поднимая руки поверх своей головы и издавая блаженный звук наслаждения. Если бы хоть кто-то сказал ей, что просыпаться от ночного секс-марафона так приятно, то она, наверное, начала бы практиковать его значительно раньше. Впервые за очень долгое время она чувствовала, что, наконец, хочет вставать по утрам и даже идти на чертову работу, на которой она, кстати говоря, не была уже очень давно. Меган резко открыла глаза, вспоминая, что сегодня был будний день, и что ей следовало бы хотя бы ради приличия показаться в офисе, в котором она, вроде как, является кем-то вроде босса, и лениво села на кровати.
Она продолжительно зевнула, осознавая, что не спала практически всю ночь, и то, что на часах было уже почти семь утра, лишь наглядно показало ей, какое малое количество часов она провела в мире снов. Только спустя пару секунд Меган заметила на тумбочке сложенный клочок бумаги, поверх которого лежала любимая ручка её отца, которую она бережно хранила в ящике возле кровати. Она взяла в руки листок и развернула его, чувствуя, как при этом её сердце уже застучало в сто раз быстрее. Она ненавидела записки. Они никогда не предвещали ничего хорошего.
Меган закрыла глаза, стараясь вспомнить свое дыхательное упражнение, которое столько раз помогало ей успокоиться и взять себя в руки, а затем приказала самой себе ни за что не поддаваться панике. По крайней мере, до тех пор, пока она не прочтет, что написано на этом чертовом листке. Господи, почему это утро просто не могло быть самым прекрасным в её жизни?! Почему этой долбанной Непредсказуемости снова понадобилось преподносить ей свои хреновы сюрпризы?!
- Так девочка, расслабься,- говорила она самой себе, - ты не знаешь, что в этой записке, ты даже не знаешь от кого она, - она усмехнулась своим же размышлениям, - ну да, конечно, ведь так трудно понять, кто мог её оставить. Дура, - выдохнула она, а затем покачала головой и опустила взгляд на чернила.
Меган,
Я не знал, что написать тебе и как объяснить, что проснувшись сегодня утром, ты не почувствуешь моего тепла, да и, честно признаться, не смог бы даже долго думая. Но я хочу, чтобы ты знала, что эта ночь очень много для меня значила, и что, если бы я действительно мог остаться, я бы сказал тебе все это в глаза. Я хотел бы стереть то, что случилось в тот день, когда наши дороги разошлись, потому что не могу жить, зная, что когда-то причинил тебе боль. Но в нашей жизни все слишком сложно, а я просто хочу защитить твое сердце и уберечь твою жизнь.
Прости меня и надеюсь, ты будешь счастлива,
Алекс.
Меган увидела несколько небольших капель на записке и только сейчас поняла, что это её слезы. Это её долбанные слезы. Она, в самом деле, плакала, потому что Алекс ясно написал о том, что бросает её и пожелал ей счастья.
- Ты обещал, - шептала она, позволяя слезам все так же стекать на бумагу, - пока я сама не захочу… ты обещал всегда быть рядом…
Нет. Нет-нет-нет. Этого просто не может быть. Разве он мог вот так вот просто взять и уехать после всего, что между ними было? Она не могла поверить в то, что тот Алекс, который был с ней этой ночью, мог просто оставить её, понадеявшись, что она легко всё забудет. Она бы не поверила ему снова, если бы не была в нем уверена. Не совершила бы такой ошибки, если бы хотя бы секунду сомневалась в том, что он больше никогда не сделает ей больно.
Она ещё несколько раз пробежалась глазами по написанному тексту, пытаясь понять, что побудило его так с ней поступить, но ничего не могла найти. Ни единой подсказки. Ни единой зацепки. Ничего.
Меган выдвинула ящик своей прикроватной тумбы, чувствуя, как тяжело ей становится дышать, а затем кинула туда записку и с силой задвинула его, позволяя себе отвернуться в сторону и как можно крепче зажмуриться, чтобы вновь не уронить предательских слез.
Она обещала себе, что больше никогда не станет плакать из-за мужчины. Не станет плакать из-за Алекса. Ну почему?! Почему все повторяется, как долбанный кинофильм, который она больше никогда не хотела смотреть?! Почему жизнь снова и снова заставляет её проходить через одни и те же испытания?!
Внезапный звонок в дверь прервал её мысли, заставляя на секунду засомневаться в том, что она вообще его слышала, но девушка все-таки встала, сняла со стула свой шелковый халат и вышла к лестнице, утирая предательские слезы на щеках. Как раз в тот момент, когда она начала спускаться, раздался повторный звонок, который теперь уже ясно сообщал ей о том, что это ей совсем не показалось.
Кого могло принести к ней в семь утра?
Может быть…