Граф заметил, что руки жены, сложенные на коленях, подрагивали.
– Она грозила забрать Би и Клару, – ответила Эбби. – Она обещала уехать на континент, если получит пять тысяч фунтов. Я люблю их, Майлз. Они еще совсем малышки, а им пришлось пройти через много страданий. Во мне что-то умерло – знаю, ты скажешь, что я драматизирую, но во мне действительно что-то умерло, – когда я впервые рассталась с ними. Но я никак не могла оставить их у себя. Теперь, после двух долгих лет, у меня снова появилась надежда, а она так жестоко захотела отнять ее. Она может взять девочек в свой ужасный дом.
– Нет, она этого не сделает. – Майлз опустился на колени и взял ее холодные руки в свои. Ее ладони были твердыми от напряжения. – Если они будут жить с ней, ей придется потратить на них немало денег и времени. Но она знает, что ты любишь их, что ты заменяла им мать после ее побега и до смерти отца. И еще она понимает, что ты часто подчиняешься велениям сердца, а не разума. Она нашла поистине неисчерпаемый источник денег. Сколько ты ей дала?
– Пять тысяч, – призналась Эбби, не поднимая глаз.
– И ей нужно еще полторы тысячи?
– Две тысячи, – поправила Эбби, – и это все, Майлз. Она уедет, как только получит эти деньги.
– Ты не веришь этому так же, как и я, – сказал граф.
Ее взгляд абсолютно ничего не выражал, а ее ноготок больно вонзился в ладонь Майлза.
– Позволь мне все же дать ей денег, – попросила она, – только эту сумму, чтобы избежать неприятностей. Я скажу, что это в последний раз. Я скажу ей, что ты все знаешь и решил взять девочек к себе. Она поймет, что больше я не смогу давать ей деньги. Я понимаю, что ужасно требовать у тебя такую сумму денег, но ты можешь вычесть их из моего содержания на следующий год. На самом деле шесть тысяч фунтов для меня слишком большая сумма. Мне бы и в голову не пришло просить так много денег, если бы я отчаянно в них не нуждалась. Я пойду завтра…
– Эбби, – сказал граф, высвобождая свою ладонь, – успокойся, дорогая. Не делай из этого трагедию. Я сам пойду к миссис Харпер и скажу ей…
– Нет! – резко возразила Эбби. – Нет, Майлз, будет лучше, если пойду я. Мы давно знаем и понимаем друг друга.
– Если ты настаиваешь, пойдем вместе, – сказал граф, – но одну я тебя не отпущу, Эбби. Я тебе запрещаю.
– Боже мой, – воскликнула она, – но мы дадим ей денег, Майлз? Пожалуйста. Я обещала и не могу отступиться, пойми это.
Что-то промелькнуло у нее во взгляде – ужас, отчаяние, Майлз не мог точно определить. Он погладил ее ладонь кончиками пальцев.
– Нам не нужно этого делать, – возразил он, – правда, не нужно. Эбби, никто не должен безнаказанно заниматься шантажом и вымогательством. – Граф внимательно вгляделся в лицо жены. – Но если от этого тебе будет лучше, на этот раз мы сделаем исключение. Однако больше она не получит ни пенни.
– Спасибо, – прошептала Эбби, – я стою тебе целое состояние, включая долги Бориса.
Он поднялся на ноги, увлекая жену за собой, и заключил ее в объятия.
– Думаю, ты стоишь гораздо больше, Эбби, – прошептал он, – а если говорить серьезно, ты бесценна.
– А я думала, скучная и некрасивая, достойная только места в тени, – прямо сказала Абигайль. – Та женщина, которой можно сделать ребенка, отвезти в Северн-Парк и оставить там навеки.
Он удивленно взглянул в ее глаза, которые находились в нескольких дюймах от его лица.
– Я слышала это от одного джентльмена из соседней ложи в театре, – ответила она на его немой вопрос.
Он на мгновение прикрыл глаза.
– Эбби…
– Ничего страшного, – быстро сказала она, – я знаю, что я некрасива. Когда ты сделал мне предложение, то не давал ложных клятв.
– Ты чувствовала себя виноватой в том, что скрыла от меня правду? Я чувствовал не меньшую вину за то, что так поспешно женился на женщине, считая, что она соответствует моему циничному идеалу. Давай простим друг друга и заживем спокойно?
Он услышал, как Эбби сглотнула.
– Давай.
– Ты совсем не такая, какой я тебя представил в нашу первую встречу, – сказал Майлз. – Хотя если бы это было так, то и поделом мне. Знаешь, даже если бы я целый год искал жену себе по сердцу, вряд ли сумел бы найти лучшую.
Эбби испуганно посмотрела на него, а он улыбнулся ей.
– Все уже прошло? – спросил он. – Все наконец открылось? Все неприятные детали, которыми мы не хотели делиться друг с другом?
Эбби кивнула, упорно разглядывая его галстук.
– И мы пережили это, оставшись вместе. И черт меня побери, давай сейчас обнимем друг друга. Ты веришь, Эбби, что у нас с тобой и у нашего брака есть будущее?
Она прижалась лбом к галстуку мужа.
– Какой же ты была глупышкой, думая, что я буду презирать тебя, узнав правду. То, что я услышал, еще сильнее привязало меня к тебе. Я хочу знать, будешь ли ты уделять столько же любви и заботы мне и нашим детям, как своей семье?
– Да, – просто ответила она.
– Правда, Эбби? – Объятия графа сжались. Через несколько секунд она отстранилась.
– Ты не возражаешь, если сегодня вечером я не буду вышивать? – спросила она. – У меня был очень трудный и напряженный день. Мне снова нездоровится.
Граф обеспокоенно поглядел на жену.
– У тебя болит голова? Колики? Изжога?
– Да, – призналась Эбби, – но ты не беспокойся. Вижу, ты собрался почитать. Я пойду в постель.
– В свою? – уточнил граф. – Я надеялся, что сегодня ты проведешь ночь со мной, Эбби. Давай я сейчас пойду с тобой и буду обнимать тебя, пока ты не уснешь. Книга может подождать. Я лучше побуду с тобой.
Она отрицательно покачала головой: