(21) Самый яркий пример плагиата выявлен там - почти там. Польское издание «Книги и страницы: Польские авангардистские и художественные книги 1919-1992» (Варшава, 1992) во всём множестве деталей новаторской типографики и конструкции рабски копирует(впрочем,грубовато) своеобразнейший ежегодник «Нидерландские почтовые марки 1987-88», оформленный Ирмой Бом (Гаага, 1988). Это всё равно, что спеть совсем другую песню на тот же мотив. Ирма расхохоталась, когда я попытался удивить её этим фактом. Оказалось, про польскую невидаль она знала.
(22) В качестве знака ударения я употребляю подчёркивание буквы вместо специального, уязвимого при правке значка. Подчёркивание удобно и выразительно. Моя манера получила одобрение некоторых филологов.[1]
(23) Материала для выгодного и безопасного плагиата полно в той же Европе. Или плагиатору лестно, что источник будет узнан и коллеги увидят в этом некое геройство?
(24) Летом 2011 года мы с дизайнером Кириллом Благодатских основательно порылись на полках книжного магазина «Гилея». Самое благоприятное впечатление на меня произвели мягкие, сугубо типографичные томики дизайнера Анатолия Гусева для «Нового издательства» и твёрдые, поразительно скромные по цене книги по архитектуре, выходящие в рамках издательского проекта «Русский авангард» в оформлении студии «Акопов Дизайн». Проект «РА» реализуется с небывалой методичностью и проникновенностью, так что работа дизайнеров отмечена высоким уровнем культурного соответствия. Тома импозантны, хотя и «околичествены» манерными деталями: чёрные титула, второй цвет в наборе, дробная колонцифра на обе страницы разворота, наконец, абзацные выступы вместо отступов.
При установке на зрительную привлекательность добиться простоты и естественности (то есть избежать манерности) вообще непросто.
(25) В нашем профессиональном быту слово «дизайн» приобретает оценочно-качественное значение. Оно не подкреплено ничем - разве что слабой ассоциацией с якобы настоящим (иноземным) дизайном. Там и сям мне встречалось: «дизайнерская бумага», «дизайнерский шрифт», «дизайнерская типографика», «дизайн-графика» и даже «сделано по-дизайнерски». Между тем, «дизайн» - абсолютно нейтральный термин, очень близкий к русскому слову «оформление» в значении «придание формы».
(26) Жанр художественного альбома или каталога, судя по реальной практике, можно назвать ленивым и довольно расточительным. Модульно построенные, разогнанные в объёме тома (страница – объект, разворот – замкнутый сюжет) далеко не самые сложные в оформлении, если сравнивать с плотно-свёрстанными, сложноструктурными, действительно объёмными книгами.
(27) Смею утверждать, что «прогрессивные» заказчики серьёзно обманываются, если думают, что именно «актуальный» (модный) дизайн созвучен «актуальному» чистому искусству. У «арта» и дизайна разная стать. По моим наблюдениям, художественному авангарду больше к лицу публикации, оформленные нейтрально, отнюдь не модно и не обворожительно. Иначе пафос современного искусства снижается.
(28) Издания художественной литературы монопольно в руках двух-трёх дизайнеров. Достоинства их небезвкусных обложек гибнут в множественности и рекламном (отдельном от нутра книги) однообразии.
(29) Художникам, искусствоведам, философам, культурологам достаётся от дизайна гораздо больше, чем инженерам. Возможно, это объяснимо, но вряд ли справедливо. Разве «технари» не достойны приобщения к полноценной графической культуре?
(30) Здесь мои суждения расходятся с реальностью драматически. В нашей материальной культуре многое поставлено с ног на голову. Обычно в лучшем положении оказываются малотиражные вещи, и чем меньше тираж, тем больше средств и творческих усилий на них затрачивается. Для многих дизайнеров малый тираж - наилучший повод, чтобы выложиться. Это, однако, не означает, что дизайн редкости непременно выиграет в качестве.
(31) Разительный пример системного культурного несоответствия - отечественные банкноты и почтовые марки. Хуже их в нынешнем мире не найдётся. Два заповедника графической косности. Назвать это исконно русским дизайном язык не поворачивается.
(32) Боюсь, за эти слова меня забросают камнями те, кому «надо кормить семью и детей». Но ведь о детях стоит подумать и в другом смысле: не хлебом единым...
(33) Ох уж эти традиционные титульные листы! Они воспеты в специальной отечественной литературе, но на практике всё равно грешат низко опущенным композиционным ядром, лишними компоновочными группами, неудачной разбивкой на строки, типоразмерными и шрифтоначертательными излишествами.
(34) Самое странное примечание. Сейчас на Западе стали серьёзно осваивать критическое сближение строк в мелкокегельном текстовом наборе. Вряд ли столь пикантный приём войдёт в моду, но не сомневаюсь, что вскоре минимизировать интерлиньяж станет кое-кто и у нас (называется это «учиться и догонять»). Почему-то самим русским, несмотря на футуристический опыт, подобное в голову не приходит: назовите хоть одно отечественное типографическое нововведение!
А ведь для острых формальных исканий нужны всего лишь понимание материала и раскованность.
(35) Давно помышляю о критической статье или лекции на тему крайне неубедительных стилизаций под дцатые годы. Непременные палочный шрифт, красное с чёрным, вертикальные и диагональные строки, «нестрочье» (если про футуризм) -подобное множит число однотипных неудач, но не дотягивает до экзотических странностей и тонкостей революционной графики. Лучший способ освоить эту интереснейшую тему -вообще не стилизовать, а сделать подчёркнуто нейтрально или совсем по-новому.
(36) Пример демонстративного заигрывания с классикой -серийное оформление книг Издательства Артемия Лебедева. Многое как бы по позднему Чихольду, но отнюдь не так «тонкостильно». Вынесенные за левый край набора кавычки и скобки в «Книге про буквы» выглядят как несуразная дань сомнительной норме. Первоиздание «Ководства» убеждает в неуместности просторных полей, большого формата, толстой люксовой бумаги, твёрдых корочек, а также и цветных иллюстраций (они ведь сугубо служебного характера). Книгу актуальных, живых, не связанных друг с другом заметок для компьютерной публики ожидаешь увидеть в более свежей и не столь помпезной форме, скажем, в виде демократичного покетбука. Впрочем, это было бы совсем не по обласканному вниманием издательства Чихольду: «Настоящее искусство начинается там, где есть что-то, кажущееся ненужным, избыточным. Только если на книгу приятно смотреть, если она так прекрасна, что её хочется сразу купить и унести домой, то мы можем говорить о настоящем произведении книжного искусства» (Ян Чихольд. Облик книги. Москва, ИЗДАЛ, 2009).
(37) Учиться и «подпитываться» не грех всегда, но только не по случаю конкретной работы. В обращении к «рафасованному» по жанрам, темам и мотивам опыту есть, однако, один смысл: не повториться, окунаясь в море повторений.
(38) На моём столе - декларация дизайна без внешнего заказа. Один дизайнер любезно преподнёс мне самодельный альбомчик собственных работ. Судить о работах не берусь - они сугубо личные и не в меру эпатажные. Для поддержания моего скепсиса важно следующее: добрая половина представленных плакатов и логотипов - на английском, все комментарии и колонэлементы на нём же. Вдобавок каждая страничка сопровождена озорной надписью: «Hello! I'm from Russia. There's no design here !». Нет ли в этих словах тайной гордости за страну, которая открывает необозримый простор для «автодизайна»?
(39) Примечание дизайнера Рустама Габбасова. Его взгляд на происходящее, не в пример моему, вовсе не мрачный: