— У них есть свой ключ, — поспешил перебить Дворецкий, чем крайне меня смутил — секреты от начальства?! — Константин, Василиса где?
Мазур вздохнул, снова сел.
— В комнате, общается с молодым человеком.
У меня округлились глаза.
— Нет, — отец замахал руками, — они просто общаются. Генрих, кажется. Там полкомнаты охраны. Ты уже ужинала?
Вопрос, как и два выжидательных взгляда, поставили меня в тупик.
— Нет, не ужинала.
— Давай закажем чего-нибудь? — Костя тут же потянулся к телефону.
— Нет! Здесь не надо! Будет потом пахнуть жареным лучком. Лучше в ресторан.
— Лучше не надо в ресторан, — поспешил с советом Дворецкий.
— Антон, не будь параноиком, — Костик прищурился и стрельнул глазами.
Вот, кто бы говорил!
— Антон, Костя прав, чем раньше мы спровоцируем этих гадов, тем раньше закончится наше тюремное заключение, — я протянула баночку с йодом, намекая, что дальше без меня. — И раскладушку не забудь.
За ужином Костя много пил. А я совсем не ела. Костя думал про Олесю. Вслух. А я слушала. И жалела его.
— И зачем я только взялся за это дело? Не было бы Куяльника, Олеся бы была жива.
Вырубился большой босс довольно быстро. Бдительная охрана подхватила начальство под ручки и, оставив меня одну, унесла трупик. Вот тебе и провокационная ситуация — берите меня тепленькой, я вам все расскажу, и где карту искать, и где ключик взять.
В таком состоянии я никогда Мазура не видела, пару раз слышала жалобы от Олеси, мол, пить вообще не умеет. Жалко. И Костю, и Олесю, и Василису.
Кстати, о птичках, общение-то с Генрихом, наверное, пришлось прервать — папенька вернулись.
Поздно. Спать пора.
Вспомнив, что сегодня мне составят компанию, я горько вздохнула и побрела по шумным еще коридорам к себе. Откуда-то издалека доносилась музыка — народ продолжал веселиться.
В комнате горел тусклый свет. На столе под лампой лежал мой покалеченный нет-бук. Дворецкий копошился в ванной.
— Что тут у тебя? — Я заглянула в открытую дверь. Антон стоял на стуле, внимательно рассматривая что-то почти под самым потолком.
— Это пятнашки, — он постучал по плитке.
— Пятнашки? — Переспросила я, начиная сомневаться в собственном слухе и вменяемости недавнего пациента.
— Они самые, — Дворецкий спрыгнул со стула. Расстегнутая рубашка на мгновенье окрылила его, представляя на суд единоличный все прелести телесного рельефа. И этот человек показался мне в самом начале идеалом сдержанности?
— Как ужин? — Мужчина прошел мимо меня, обдавая ароматом мыла местного разлива.
Я оглянулась на ванну — мокрая. Так, он что, успел душ принять и снова облачился в грязную одежду?
— Я не ужинала, — поспешила вслед за Дворецким. — Какие пятнашки?
Антон уже стоял у стола, нависая над работающим нет-буком. Я остановилась в растерянности.
— Это новый, — объяснил мыслитель. — Иди сюда.
А мы ведь снова на «ты». Что за черт?
— Смотри, — мужчина постучал ручкой по экрану, — мы не смогли рассмотреть карту, потому что ее еще нужно сложить.
— Откуда ты знаешь?
— Я нашел одну лишнюю плитку. Если ее убрать — получается, на стене вист огромная игра-пазл. Который нужно сложить, чтобы получилась карта.
У меня задергался глаз.
— Там же немереное количество плиток!
— Нам не надо двигать плитку. У нас есть для этого принтер и ножницы.
Почти до самого утра в моей комнате царил хаос и его брат — азарт. Антон пил кофе литрами, я активно приседала. Тридцать один квадратик по вертикали, шестьдесят один — по горизонтали. Пазл из тысячи восьмисот девяносто одного элемента. Спасибо хитроумному последователю Артура Уинна — изобретателя кроссвордов и головоломок, — сама карта занимала всего одну третью часть площади.
Мы ползали по паркету, предусмотрительно убрав ковер и подготовив огромный ватман, несколько раз опрокидывали чашки, ругались и злились, когда не удавалось сложить фрагменты. Выпачкались клеем и пылью. Дворецкий грозился уволить горничных, но я его успокоила, напомнив, что пыль собралась по моей вине — это я запретила прибираться в номере.
— Антон, а как ты узнал, что я — ключ?
— Твои рассказы про паровозные гудки и призраков.
— Я не рассказывала про призраков, — заподозрила я неладное.
— Но ты их видела?
— И ты их видел? — Догадалась я. — Ты тоже ключ?
— Не знаю. Это можно будет проверить, лишь когда отыщем проход.
Когда небо стало терять глубину, пазл был сложен до конца.
— Вот он, — без особого энтузиазма Дворецкий указал на знак, похожий на двойную арку.
— А что это вообще такое на карте? Что за схема? Где это? — Я не понимала.
— Это грязелечебница. А конкретно это место — боковой сад, со стороны восточного крыла.
Дворецкий устало потер глаза, поднялся, прошел к раскладушке.
— Отпразднуем день рождения и прогуляемся к проходу.
Я хлопнула себя по лбу — сегодня же пятое мая. День рождения Василисы!
Глава 8
5 мая.
Больше слабости я себе не позволяла — бегом побежала в душ. Дворецкий спал, заложив руки за голову. Рубашка нараспашку, брюки сползли ниже талии — крайне аппетитно. Но абсолютно не вовремя.
После водных процедур, как иногда бывает, я почувствовала новый прилив сил и решила еще немного «пошаманить» над картой. Несколько снимков с высоты письменного стола, снова работа с контрастом и уровнями заливки — вуа-ля: новая четкая карта с условными знаками. Стоп! Почему знаками?
В лучах искусственных источников света мы не обратили внимания на еще одну метку — повернутую вверх рожками подкову. Знак находился ровно напротив арки, но ближе к лиману.
Я задумалась, глянула на спящего Дворецкого. Если он притворяется и сейчас вскочит с постели с разоблачающим криком: «Ага!» — я не удивлюсь. Если он не претворяется и действительно спит, то, думаю, имеет запасной вариант наблюдения. Нет-бук так и стоит, как его изначально поставил Антон. Возможно, позади меня есть камера?
Значит, делаем так: потянуться, зевнуть, открыть сайт знакомств, начать заполнять анкету, выяснить, что на новом компьютере нет личного фото, сделать снимок — благо инструмент под рукой, перебазироваться ближе к окну, отвернувшись от предполагаемого места расположения следящего устройства, сделать вид, что ретушируется фотография, закрасить значок подковы, отретушировать фото, закончить с анкетой, оставить открытым исправленный вариант карты.
Не думаю, что Антон — спец по компьютерной технике. Настолько глубоко в историю изменения файла вряд ли полезет. Тем более, что он уже видел арку прохода.
Уже лежа в постели подумала: а ведь я тоже стала параноиком! Камеру какую-то придумала…
Проснулась от того, что горели уши. В комнате, кроме меня никого не было. А за окном — почти лето.
Чувствовала я себя просто отвратно. Бессонная ночь сказывалась.
В дверь тихо поскреблись, и только я собралась ответить, как створка приоткрылась сама, а в комнату задом вошел Дворецкий. Повернулся — ух ты, с подносом в руках.
— Завтрак? — Довольно улыбнулся мужчина.
— Не раньше одиннадцати, — промямлила нерадостно я и снова упала на подушки.
— Уже есть одиннадцать, — посуда звякнула со стороны стола, любезность в голосе Дворецкого больше не звучала.
— Я оцифровала карту, — прогудела из-под одеяла.
— Я ее сжег.
Меня подбросило на постели:
— Как сжег?!
— Бумажную сжег, а электронную спрятал. Или ты думала, что я сжег твой новый нет-бук?
«Твой», «новый» — что за приятные слова с самого утра! Я, наконец, обрадовалась новому дню и соскочила с кровати. И очень неудачно спрыгнула — прямо в объятия стоящего у ложе Дворецкого.
— Ох, как легко тебя купить, — обрадовался мужчина и закрепил меня у себя на талии, — подари игрушку и девушка у твоих ног.