– На, попей, – Кеничи сунул ему трубочку в рот. – Сколько пальцев?
– Два… Теперь три. У-йй!!!
– Реакции в норме.
– Спасибо. Оставь нас, Кеничи.
– Да, госпожа.
Матильда присела на пол около дивана, Кирилла обдало ароматом, присущему только ей.
– Ну что, чудовище? – спросила она, заглядывая в его глаза. – Как ты мог подумать, что я отдаю тебя на стирание личности?
– А что я еще мог подумать? – пробормотал Кирилл, любуясь тем, как луч солнца падает на пряди волос Матильды. – Ты же привезла нас к психиатрам!
– Нормальные люди у психиатров лечатся!
– Я – не нормальный.
– Я это и так знаю! – Матильда опять стала раздражаться. – Чего тебя понесло трахаться на мою кровать, а?
Она… она ревнует или просто возмущена этим фактом? Кирилл прикусил губу, чтобы не ляпнуть лишнего.
– Я никогда еще не трахал настоящую медсестру на хозяйской кровати, – нашелся он, понимая, что никогда не скажет Матильде истинную причину. – В ролевые игры – играл, но чтобы по-настоящему – нет. Захотелось попробовать. Я думал, ты на арт-терапии, тихонько бы ушел потом и все.
– И все? А мне потом на эту кровать ложиться!
– Ее бы после обеда, перед дневным сном, поменяли! Я читал регламент!
– Я даже не знаю, что сказать! – Матильда поднялась на ноги и принялась расхаживать по комнате. – Я даже не знаю, что сказать! Я чувствую себя наседкой, у которой все дети как дети, а один из подкинутого яйца вылупился! И что с ним, таким, делать?
– Любить, – пробубнил Кирилл. – Но только не материнской любовью.
– Что? – не расслышала Матильда.
– Матильда, – серьезно сказал Кирилл. – Я все понял. Только… прошу, нет, умоляю! Если ты мной недовольна, просто скажи об этом, или подзатыльник отвесь, но не… не лишай меня себя. Да никого из парней себя не лишай. Нам не жить без тебя, разве ты это еще не поняла?
– Это манипуляция! – заявила Матильда. – Не стоит давить мне на жалость. И вообще, посмотрим на ваше поведение!
Она постучала по экрану браслета, а потом показала его Кириллу.
– Видишь? Предоплата осталась на счету клиники. Если что… – она многозначительно подняла брови.
– Я все понял! Эм-м-м… Можно я еще тут полежу, кажется, встать для меня пока затруднительно.
– Лежи, – разрешила Матильда. – Кеничи предупреждал, что так и будет.
Она подошла к рыжему, наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Прости, – неожиданно для рыжего произнесла она. – Я никогда не отдам тебя на стирание личности. Я… в общем, ты понял, да?
Кирилл, криво усмехнувшись, кивнул.
Матильда вышла – время обеда, наверное, она пошла в столовую.
Кирилл перевернулся, уткнулся носом в подушку. На диване ее раньше не было, значит, принесли именно для него.
Подушка приятно пахла Матильдой.
Кирилл зажмурился, стараясь удержать слезы. Сегодня утром у него впервые не встал, несмотря на все усилия. Но, стоило оказаться в спальне Матильды, и все пошло как по маслу.
Ему не хотелось думать, что это значит. Слишком страшно озвучить себе ответ.
4. Каша
Глава посвящается Анне Иволге, подарившей мне совершенно чудесное стихотворение о Матильде!
Матильда, чистая душою,
Сама не зная почему,
Внезапно дрогнувшей рукою
На шею вешает хомут.
Неидеальна дама, некрасива,
Ошибки совершает иногда,
Замучилась сражаться с коллективом,
И не особо, кстати, молода…
Зато решительна она и справедлива,
Такая, что и в избу, и коня…
Еще прямолинейна и правдива,
И подзатыльник может, и обнять…
С широкою душою нараспашку,
Она, ворча и разнося всё в хлам,
Отдаст друзьям последнюю рубашку.
А может, всё же больше, чем друзьям?
Диагноз героини прост и сложен:
Полигиния (ужас!) в полный рост.
Мы насладиться эпопеей сможем,
Пусть героини будет путь непрост.
«Что есть мечта? Что есть надежда?» –
Мы вопрошаем вновь и вновь.
Пусть зло коварно, как и прежде,
Но миром всё же властвует любовь…
(с) Анна Иволга
Разобравшись с Кириллом и поев (парни все еще пугливо косились в ее сторону), Матильда цапнула Натаниэля за руку и заявила:
– У меня по расписанию дневной сон. С тобой.
Шель заскрипел зубами, но смолчал.
Натаниэль безукоризненно вежливо кивнул, а потом галантно отвел Матильду к себе в номер. Как внимательный кавалер, но не более того.
Когда за ними закрылась дверь, Матильда села на край кровати – у всех парней номера были однокомнатные – и спрятала лицо в ладонях.