Кей так и ахнула. Это ей он махал! Она закусила губу и быстро поднялась, чтобы уйти, но, увы, было слишком поздно: она выдала себя с головой. Кей закрыла глаза и съежилась от стыда. Что подумает о ней Оли? Вот еще одна оголтелая фанатка. Ужасно! Нет, она должна попытаться объяснить, что делала на пляже.
«Ты на него пялилась», — подсказал ей внутренний голос, пока Кей уже почти бежала к гостинице.
«Ничего подобного! Я рисовала его, это часть моей работы! Он ведь играет капитана Уэнтуорта».
«Ты на него пялилась! Не отпирайся!».
Кей застонала. Неужели ей больше нечем заняться, кроме как препираться с самой собой? Не мешает, например, для начала загрузить посуду в посудомойку.
Едва она собрала тарелки в стопку, благодаря свой дар предвидения, подсказавший приобрести этот агрегат, как в дверь постучали. Сердце учащенно забилось. А вдруг это Оли? Заметив, что она пялится — нет, смотрит — на него, он со всех ног бросился в Уэнтуорт-хаус. Его вдруг осенило, что Кей — девушка его мечты. И почему это раньше до него не доходило? Он мог бы догадаться уже тогда, когда она кормила его завтраком! Сколько времени они потеряли зря!
Кей отперла дверь. За ней и вправду стоял мужчина, но совсем не Оли. Он поздоровался.
— Здравствуйте, — ответила Кей, чувствуя, как пульс понемногу замедляется.
— Меня зовут Адам. Адам Крейг.
— Боюсь, свободных мест у нас больше нет. Если вам нужна комната, — добавила она.
— О, вовсе нет. Мне нужна Тереза. Кажется, она остановилась у вас.
— Она на Коббе, — сказала Кей. — Они все ушли туда минут десять назад. Вы не разминетесь — они оккупировали почти целый квартал.
Адам оглянулся в сторону Кобба:
— Ах да… Мне надо было догадаться и сразу пойти туда.
— Вы тоже из съемочной группы? — поинтересовалась Кей.
— Я сценарист и продюсер. Никто обычно понятия не имеет, чем занимается продюсер, а в чем заслуга сценариста — вообще никому не интересно.
— Нет, я не в том смысле…
— Пустяки.
— Может, зайдете? — предложила Кей.
Она, правда, не слишком хорошо представляла, чем сможет занять незнакомого сценариста-продюсера, однако чувствовала, что правила вежливости призывают именно к этому.
— Эта гостиница какое-то время пустовала, верно? — заметил Адам, осматриваясь в холле. — Отрадно видеть, что вы вдохнули в нее новую жизнь, — добавил он с улыбкой.
— Я пока отделала только спальни и столовую. Остальному придется чуть-чуть подождать, — объяснила Кей, проводив Адама в гостиную.
— Ах вот оно что… Теперь понимаю, — протянул он, глядя на табачные обои.
— Со временем привыкаешь. Только я привыкать не собираюсь. Ах да, — спохватилась она, — меня зовут Кей.
Адам снова улыбнулся и протянул ей руку. Его взгляд упал на книгу, лежавшую на подлокотнике кресла.
— Вы читаете «Доводы рассудка»? — удивился он.
— По этой причине я и переехала в Лайм. Я как раз читала ее, когда ко мне нагрянула Тереза и сообщила, что снимает фильм прямо здесь, в Лайме. А вы, вероятно, остановились где-то в другом месте? — спросила она.
— В общем, да. У меня свой дом в нескольких милях от города.
— Так вы из местных?
— Истинный абориген, — подтвердил Адам. — У меня несколько акров земли в Маршвудской долине.
— И как вы используете ваши владения? — поинтересовалась Кей.
— В основном гуляю по ним, — пошутил Адам. — Хотя уже подумываю, не купить ли лошадь. Как вы считаете?
Кей удивленно вскинула брови. Она не привыкла, чтобы незнакомцы спрашивали ее совета в вопросах коневодства.
— Раньше я ездил верхом, но теперь отвык — с тех пор, как начал зарабатывать на жизнь.
— Ну что же, — проронила Кей, — я нисколько не против лошадей. Они есть у всех положительных персонажей.
— Каких персонажей?
— Романа.
— Ясно, — со значением кивнул Адам. — Думаю, в прежние эпохи лошади символизировали статус.
— Но где вы собираетесь держать своего скакуна в Лайме?
— Очень своевременный вопрос, — согласился Адам. — Однако представьте, как здорово было бы явиться на работу на лошади. с портфелем под мышкой!
Кей рассмеялась. Она была знакома с Адамом ровно пять минут, но уже успела проникнуться к нему симпатией.
Вдруг хлопнула входная дверь.
— Кей! — окликнул женский голос.
Это вернулась Джемма.
— Адам! — воскликнула она, вбегая в гостиную.
Кей сразу заметила, как осветилось при виде Джеммы лицо ее гостя, и она в два счета — совершенно в стиле Эммы Вудхаус — мысленно их сосватала и поженила. В конце концов, Адам, если присмотреться, вовсе недурен собой. Волосы у него темные, хотя и немного всклокоченные, словно он слетел на велосипеде с крутого холма, глаза за стеклами очков темно-серые и приятная улыбка в придачу.
— Что-то не так? — встревожилась Кей, взглянув на Джемму.
— Тереза послала меня узнать, можно ли взять на время вашу книжку — «Доводы рассудка». Она хотела в чем-то по ней свериться, а ни у кого нет ни одного экземпляра. Можете себе представить?
Кей взяла книгу и подала Джемме.
— Спасибо, мы обязательно вернем, — пообещала актриса.
— Как там у вас дела?
— Так себе. Мы-то надеялись, что удастся отснять пару сцен, но поднялся ветер, и скоро, наверное, пойдет дождь, — посетовала Джемма.
— Обещали проливной, — кивнул Адам.
— Ах, ну надо же!
— Все образуется. Ты, Джемма, слишком волнуешься из-за пустяков.
Кей отметила взгляды, которыми они обменялись, и не сдержала улыбку. Они так мило смотрятся вместе! От нее, однако, ускользнуло то, что Адам очень скоро отвел глаза от лица Джеммы и снова переключился на нее.
Глава 11
Бежать со всех ног в Уэнтуорт-хаус за «Доводами рассудка» следовало, разумеется, вовсе не Джемме, но она сорвалась с места прежде, чем Тереза успела что-то сказать. Годился любой предлог — лишь бы улизнуть со съемочной площадки и хотя бы на время отсрочить неизбежное.
В гостинице она к тому же застала Адама. Он даже проводил ее обратно до Кобба, всячески поддерживая в ней бодрость духа, и вообще был очень любезен.
Джемма поднялась по лесенке в один из фургончиков, приспособленный под гримерку, села на стул, который с недавних пор звала «экзекуторским креслом», и предоставила гримеру перевоплощать ее в барышню девятнадцатого столетия.
«До чего же абсурдное занятие», — думала Джемма.
Она привыкла обходиться почти без косметики, и вмешательство чужих рук, вооруженных тампонами, кисточками и карандашами, порой нагоняло на нее страх.
Бет, наоборот, упивалась процессом. Она обожала всевозможные формы проявления к себе внимания и, если считала, что его недостаточно, немедленно начинала возмущаться.
— Разве туши не маловато? — придирчиво всматривалась она в зеркало расширенными от деланого ужаса глазами.
— Ты играешь Луизу Мазгроув в «Доводах рассудка», — рассмеялась Софи, — а не Салли Боулз в «Кабаре»[6]!
Джемма незаметно улыбнулась. Бет уже получила от Терезы нагоняй за ярко-алую помаду. Они почти отсняли одну из сцен, когда режиссер обратила внимание на цвет ее губ и от злости разошлась не на шутку.
С гримом наконец покончили — настал черед костюмов. Они выглядели так прелестно, что невозможно было не влюбиться в них и не попытаться украсть, особенно если ты фанатка Джейн Остин, кем и считали себя Джемма и Софи. Так необычно казалось после джинсов облачиться в платье! Многие ли женщины в наши дни по-прежнему носят что-нибудь милое и утонченное? Ткани для нарядов были выбраны самые изысканные; единственное неудобство состояло в том, что такая одежда совершенно не защищала от холода и съемки на продуваемом всеми ветрами Коббе оборачивались для актрис бледной гусиной кожей.