В свете дня все виделось совсем по-другому. Ветерок шевелил его волосы, а губы, как будто высеченные резцом скульптора, сложились в жесткую линию. Как и раньше, Дейн вызывал в ней целую бурю чувств.
Она открыла рот, потом снова закрыла. Этого-то она никак не ожидала! В ее взгляде было почти отчаяние.
— Я не могу отрицать, что нас потянуло друг к другу с самого начала. Но, наверное, виной тому обстоятельства, тот факт, что мы оказались в тесном общении. Постоянно были вместе. Да, все дело именно в этом.
— Ты не убедила ни меня, ни себя, котенок. Мы оба знаем, что бросило нас друг к другу. Мы были под властью чувств. Превозмочь, возможно, но…
— Ты сам сказал это, Дейн. Все произошло быстро. В пылу желаний.
— Ты думаешь, это было вожделение? — спросил он безжизненным голосом.
— Да, да! Что-то необузданное и плотское.
— Плотское! — Он сказал это с отвращением.
— Когда я выйду замуж, если, конечно, выйду, — с нажимом сказала она, — это произойдет только тогда, когда все доводы рассудка будут «за». Не из-за минутной слабости.
Она отчетливо прочитала недоверие на его лице. Недоверие быстро сменилось неистовством. Он распалился.
— Ты отказываешь мне?
— Я… Кажется, да.
Он вскочил на ноги, посылая проклятия. В голове у Джулианны все смешалось. Внезапно она обнаружила, что стоит перед ним.
— Я начинаю думать, что ты ищешь возможности преподать мне урок. И все потому, что я не был откровенен, что многое скрывал?
— Совсем нет! — Он возвышался над ней, как башня, но она не собиралась уступать.
— Дорогая, если бы я пошел к твоим братьям и открыл им, что мы знали друг друга плотским образом, ты, конечно же, должна понимать: они потребуют, чтобы мы поженились.
— Они могут потребовать, но не могут заставить меня выйти замуж. Так же, как и ты. Мои решения — это только мои собственные, Дейн.
— Мы поженимся, Джулианна.
— Что? — воскликнула она.
Его лицо оказалось прямо над ее лицом.
— Мы поженимся, любовь моя.
Ее подбородок упрямо поднялся вверх.
— Ты можешь быть знатным, можешь иметь привычку приказывать, но ты не можешь приказать мне.
Сверкнули белые зубы.
— Котенок, — протянул он, — ты очаровательно ядовитая особа.
— Остановись! Если бы я не встретила тебя у Фардингейлов, этого бы никогда не случилось. Вопрос о женитьбе просто никогда не стоял бы. Наши пути никогда бы больше не пересеклись.
Он схватил ее за руки.
— Я уже начал наводить справки, мисс Джулианна Клер. Задача оказалась бы легче, если бы ты сразу назвала свое имя.
— Не смей укорять меня! — Ее глаза сверкали. Она то отводила их, не в силах выдержать его требовательный взгляд, то снова смотрела на него.
— Я хочу домой, Дейн.
— Джулианна! — Он взял ее за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. Ее взгляд уплывал в сторону. Губы у Джулианны дрожали. Дейн мысленно выругался. Никто из них за всю обратную дорогу не произнес больше ни слова. Когда они подъехали к ее дому, стало темнеть. Он повернулся к ней.
— Я войду? — единственное, что сказал он.
— Пожалуйста, не надо, — сказала она сдавленным голосом.
Джулианна чувствовала на себе его взгляд. Он вонзался в нее подобно тысяче крошечных иголочек. Она медленно подняла голову.
— Будет лучше, если мы больше не увидим друг друга.
Она и не подозревала, что скажет эти слова. Джулианна сидела на краешке сиденья, с трудом удерживая равновесие.
Он весь напрягся. Джулианна сразу же почувствовала это. Он не прикоснулся к ней. «Если бы это произошло, — мелькнула у нее безумная мысль, — у меня никогда не хватило бы сил изображать равнодушие».
— Джулианна, выслушай меня. Я дам тебе все, что ты хочешь. Детей, например…
Она вся задрожала. Сердце ее трепетало. Особенно сердце. Джулианна когда-то уверила себя, что никогда не узнает, что такое страсть в объятиях мужчины. Но именно в объятиях Дейна она узнала, что это такое. Узнала слишком много, так много, что почти испугалась! Видеть его снова… быть с ним. Это было невыразимо.
И он любит ее. В глубине души она знала это. Это чувствовалось во всем: в нежности, с которой его руки обнимали ее, в теплом прикосновении его губ. Но ей нужно было разобраться в себе, осмыслить время, проведенное с ним в охотничьем домике, и особенно то, как мучительно ей потом не хватало его… Она была дурочкой, когда собиралась выйти замуж за Томаса, даже не подозревая, что он виделся с Клэрис уже после их помолвки.
Может быть, она боится ошибиться снова. Она покачала головой. Ее глаза избегали его глаз.
— Пожалуйста, — начала она осторожно, но замолчала. Глаза ее уставились куда-то позади его плеча.
— Что? Что такое?
— Этот человек на дороге. Он стоит и не уходит. Дейн, мне кажется, он смотрит на нас.
Одним молниеносным движением Дейн достал что-то из-под сиденья. Когда он оказался на дороге, в руке у него блеснула сталь.
Человек на другой стороне улицы дотронулся до полей шляпы и отошел.
— Все в порядке, я его знаю. — Дейн засунул пистолет в карман. Он возвратился и помог Джулианне выйти из кареты. Она заморгала.
— Боже, все это время у тебя был пистолет?
— Да.
Человек подошел к углу и остановился.
— Он поджидает тебя?
— Да.
— Тогда тебе лучше не заставлять его ждать дольше. Его челюсть, казалось, была выкована из железа.
— Джулианна, это не конец.
— А я говорю, все кончено. Дейн пробормотал проклятие.
— Я вернусь, Джулианна.
— Нет, Дейн, нет. Пожалуйста, не надо. — Она старалась унять невыносимую боль в груди. — Мне будет легче, если ты не вернешься.
И она ушла.
Дейн почти свалился на стул в кофейне, где была назначена встреча.
Филипп с любопытством разглядывал его.
— Ты не в духе, я прав?
Дейн нахмурился и заказал виски.
— Это из-за твоей возлюбленной? Дейн поднял брови.
— Какие мы умные, да? Филипп, я не знаю, почему ты занимаешься тем, чем ты занимаешься. Я просто хочу, чтобы ты действовал быстрее, чтобы я мог покончить с этим.
Филипп засмеялся, затем вздохнул.
— Дело в том, Дейн, что я начинаю бояться, удастся ли нам вообще найти этого мерзавца.
Длинные пальцы забарабанили по столу.
— Мне хотелось бы услышать совсем другое. Филипп поморщился.
— Я знаю, но мы делаем все, чтобы вынудить его действовать. — Он внимательно посмотрел на Дейна. — Сегодня ты едешь?
— Судя по всему, у меня нет выбора, так? — Дейн взял свой стакан.
Филипп продолжал изучать его.
— С тобой все в порядке?
— Нет.
Филипп задумчиво смотрел на него.
— Ты не можешь позволить себе смятение и растерянность, — сказал он мягко. — Это опасная работа.
Дейн покрутил головой, поднялся, резко стукнув каблуками по деревянному полу, и необычно быстро закончил разговор:
— Ты занимайся своей работой, а я буду делать свою.
Темная ночь была беззвучной и сонной. Мрачная гряда облаков скрывала луну. Наверху темнота была почти непроницаемой, густой и тяжелой. Дейн не сводил глаз с дороги. Персиваль забеспокоился, стал бить копытом влажную землю. Налетевший ветерок подхватывал и кружил поднятые им листья. Одним словом, Дейну пришлось успокоить своего коня.
«Филипп был прав, — мрачно решил он. — Мои мысли заняты не тем, чем должны быть заняты. Я думаю не о деле». И сердце его далеко отсюда. Плохо. Очень плохо. Он не хотел быть здесь. Где угодно, но только не здесь. Нет, не так. Он хотел быть с ней, с Джулианной.
Почти с самого начала он предупреждал себя: нельзя позволять желаниям брать верх. Характер работы требовал, чтобы сердце его оставалось свободным, ведь то, чего он больше всего боялся, могло стать реальностью. Он может поплатиться жизнью, ведь он хорошо знает, насколько велик риск… Это было бы несправедливо по отношению к любой женщине… Бог свидетель, это было бы несправедливо по отношению к Джулианне! Она и так уже много страдала в своей жизни.