— Ты сейчас не работаешь?
— Это вопрос, Дек? Правда? — Дек не задавал вопросы, на которые он уже знал ответы, и он точно знал, в какое время я покидаю кафе по вторникам. — Ты, должно быть, хочешь что-то. Ах, я знаю, ты упустил возможность выносить меня из баров последние несколько недель, когда ты был в отъезде? Ладно, я позволю тебе сделать это здесь, но мой единственный покупатель может подумать, что ты похитил меня.
— Я хочу, чтобы ты перестала пить.
Без проблем, Дек.
Прямо к сути того, что бесило его, и как обычно, это была я.
— Что за хрень, Джорджи? Каждую ночь? Что, черт возьми, с тобой происходит?
— Не каждую ночь. И мне нравится веселиться. — Я не переусердствовала в этом в последнее время, так как мои девочки уехали, и Дек или его люди присматривали за мной сильнее, чем обычно. Таннер предупредил меня успокоиться на счет алкоголя.
— Что было на прошлых выходных? — он, должно быть, слышал о моем маленьком конфузе в «Лавине» в субботу.
— Я не была настолько пьяна.
Это наполовину, правда. И группа просила меня подняться на сцену, но пение — полностью на мне. Я искала внимания парня, который пил в одиночестве в углу бара. Я знала этот тип парней. Он не клюнет на цыпочку, набросившуюся на него, поэтому выбрала другой путь. И я была хороша в том, что делала, но быть унесенной со сцены охраной не было в планах.
— Нам нужно поговорить, — сказал Дек.
Ох, это не к добру.
Деку нужно поговорить означает: он говорит, я слушаю. И затем он устанавливает больше правил. К счастью, он еще не прослушивает мой телефон и не трогает компьютер. Подозреваю, если это случилось бы, все, черт возьми, вышло бы из-под контроля. И это был бы ад, с которым он не собирался мириться.
— Не могу. — Я схватила мою сумочку из-под стойки и направилась к запасному выходу. — Только что получила свидание. Должна помыть голову.
Ложь. Я не позвоню Тристану, по крайней мере, неделю.
— Джорджи.
Это предостережение в его голосе вызвало дрожь вдоль позвоночника. И да, мне понравилось это. Насколько сильно я испорчена? У меня достаточно сильный иммунитет к большинству мужчин — я тренировала себя для этого — и все же, Дек мой криптонит. Худшая часть — все знали об этом, что подвергало опасности его и меня.
Я не хотела говорить о выпивке. Это бесконечный разговор о том, что я все равно не собиралась исправлять в скором времени. Но что мне не понравилось — упоминание об этом от Эмили перед тем, как она уехала с группой своего жениха «Разорванные на части» несколько недель назад. Меня сильно ранило услышать это от нее, потому что я знала — ее мама — действительно дерьмовая мама, к тому же пьяница. Мне было ненавистно, что Эмили беспокоилась обо мне в этом смысле, но я для каждого стала такой. Мне нравилось веселиться, у меня был дерзкий язык, и я жила под надзором Дека. На данный момент это останется неизменным.
Я добралась до склада, почти пройдя весь путь до запасного выхода, прежде чем Дек схватил меня за руку, заставив остановиться. Я не сопротивлялась, нет смысла. Он выиграет.
Вздохнув, я облокотилась напротив двери.
— Ладно, секси. Давай покончим с этим.
Дек сократил расстояние между нами. Настолько близко, что я почувствовала биение его сердца напротив своей груди, и его теплое дыхание щекотало тонкие волоски на моей коже. Он ослабил хватку на моей руке, а затем его другая рука поднялась и взяла меня за подбородок. Внутри меня все бурлило, и я пожалела, что надела стринги. Мне нужны были бабушкины трусики с тем, что происходило у меня между ног. Никакого контроля, когда дело касалось Дека.
Боже.
— Ты не пойдешь с ним на свидание.
Я вздохнула.
Началось.
— Почему нет?
— Потому что он высокомерная задница.
Он, очевидно, проверял Тристана.
— Я нахожу это почти возбуждающим. Кроме того, ты тоже высокомерная задница.
Дек не выглядел оскорбленным. На самом деле, он придвинулся ко мне так, что его нога оказалась между моими.
— Это не подлежит обсуждению.
— Нет, не подлежит.
Потому что обсуждение чего-либо с Деком просто не происходит.
— Детка. — Боже, я серьезно ненавидела, когда он называл меня так. Это вызывало желание прыгнуть на него. Это также делало его голос... таким искренним и человечным, а не холодным и бесчувственным. Но больше всего, это звучало, как будто я была его. — Мне не нравится голубой. Измени его.
Оскорбительный писк вырвался из моего рта, но я не должна быть удивлена. Когда Дек говорил, он говорил тебе правду. С ним нет притворства. Полная противоположность мне.