- Разумеется, Шон меня любит, - признала Эмерелд.
- Подумай как следует. Говорил ли он когда-нибудь, что любит тебя? Что жить без тебя не может? Говорил ли о свадьбе? О том, что хочет видеть тебя матерью своих детей?
- У меня есть муж, как Шон мог говорить об этом? Ты осуждаешь меня так же, как и отец Фитц. Он назвал меня прелюбодейкой и велел мне отправляться домой к Джеку Реймонду. Ты этого хочешь?
- Господи, нет. Я бы только хотела, чтобы ты не бросилась без оглядки в руки его врага.
Они подошли к низкой каменной стене и сели.
- Монтегью заставили меня поверить, что ты развратная шлюха с испорченной ирландской кровью. Я не могла выносить, когда Джек прикасался ко мне. То, что он делал со мной, вызывало у меня тошноту. Я хотела сбежать, но у меня не было выхода.
Эмбер слишком хорошо понимала, что чувствовала ее дочь. Она сама оказалась в ловушке Уильяма Монтегью на долгие восемнадцать лет.
- И тут случилось чудо. Шон привез меня в Ирландию, и я поняла, что всегда любила его. Ты права, когда говоришь, что я бросилась в его объятия. Он не пытался принудить меня к этому никоим образом. Когда Шон занялся со мной любовью, я просто изголодалась по нему. Как только Шон О'Тул полюбил меня, мне стало стыдно своих мыслей о тебе. Если ты шлюха, то я распутнейшая из женщин, когда-либо принадлежавших мужчине. Он может не говорить, что любит меня, но он доказывает это, как только может.
Шон никогда не бывает суровым или резким со мной. Никогда не причиняет мне боли. Его руки с такой любовью прикасаются ко мне. Мы поссорились только один раз. Он взял меня с собой в Англию, и я обвинила его в том, что он выставляет меня напоказ как свою любовницу. И это было правдой. Шон использовал меня, чтобы отомстить Монтегью. Но мы оба раскаялись и попросили друг у друга прощения. После того, что они с ним сделали, я отлично понимаю его жажду мщения.
- Но дорогая, в его сердце может не остаться места ни для чего другого, кроме желания отомстить.
- Мама, он научил меня жить сегодняшним днем, потому что только этим мы владеем на самом деле. Если все закончится завтра, я не пожалею ни об одной секунде из тех, что мы провели вместе. И я не жалею, что у меня ребенок. Это часть его и часть меня, может быть, лучшая часть.
Эмбер с трудом боролась со слезами.
- Ты тоже моя лучшая часть, Эмерелд. Только пообещай мне, что, если Шон обидит тебя, а твои сладкие грезы превратятся в ночной кошмар, ты придешь ко мне.
Эмерелд с любовью обняла мать:
- А к кому же мне еще идти?
Глава 28
Когда Уильяму Монтегью сообщили, что во время шторма у берегов Ирландии его компания потеряла два корабля, он ругался так, что чертям стало тошно. А узнав, что незастрахованные лошади, уже оплаченные им, также сгинули в пучине, хозяин "Монтегью Лайн" просто лишился рассудка. Жизнь на Портмен-сквер, и так несчастливая для Джонни, стала просто невыносимой. Характер его отца превратил дом в преисподнюю. Теперь, когда брат Эмерелд мог сам платить за жилье, он выехал из кирпичного мавзолея и снял квартиру в Сохо.
Когда Джон пришел в контору "Монтегью Лайн", его отец все еще поносил Ирландию и все связанное с этим проклятым островом, всегда приносившим Монтегью несчастье. Но сын все-таки испытывал благодарность за то, что этот старый боров не обвиняет во всем его.
- Никто не любит лошадей больше меня, но ведь на "Гибралтаре" мы потеряли всю команду. Кажется, за их жизни вы и гроша ломаного не дадите!
- Не дам! Жаль, что матросы с "Цапли" тоже не утонули. Все они подлые и тупые пьяные подонки.
- Вам следовало бы радоваться, что этого не случилось, хотя бы потому, что их семьи не станут требовать компенсации.
- Что? Ни единого пенни, слышишь? Если кто-нибудь придет и станет скулить о капитане Боуэрсе или его команде, отправь их к Джеку. Он быстро с ними разберется. - Уильям Монтегью тяжело сел и положил горящую ногу на медную плевательницу. - Я надеюсь, что оба судна были застрахованы на приличную сумму?
- Разумеется, - легко солгал Джон. - Но вы же знаете, как много времени компания Ллойда тратит на выплату страховок. Нам нужны новые корабли, мы не можем ждать выплаты по страховкам. У меня есть человек, который даст нам взаймы под низкий процент. Я обо всем договорюсь, но вам придется самому выбирать суда. Вы же помните, что случилось, когда вы доверили это Джеку.
Джон с удовольствием наблюдал, как лицо отца приобретает опасный багровый оттенок. Так случалось всякий раз, когда сын напоминал ему о том, что он купил корабль, который принадлежал им раньше.
- На этот раз я доверю тебе покупку кораблей.
- Отец, я не могу заниматься всем. Я должен отправиться на остров Лэмбей, чтобы забрать оставшуюся на мели команду и посмотреть, стоит ли спасать "Гибралтар". Если судно начнет разваливаться, мне придется составить отчет для страховой компании.
У Уильяма опустились уголки губ. Господи, деньги и корабли исчезают быстрее, чем они могут восстановить утраченное. Они висят на волоске. Как все изменилось с того золотого времени, когда они с Шеймусом О'Тулом имели такие доходы, что не знали, куда потратить деньги. Если бы он только мог перевести часы назад.
***
Джон Монтегью воспользовался своим коротким путешествием на побережье Ирландии на все сто процентов. Вместо того чтобы плыть сразу на Лэмбей, он первым делом отправился в Грейстоунс.
Как только Эмерелд поняла, что прибывшее судно - это "Чайка" с братом на борту, она широко распахнула массивные парадные двери Грейстоунса, чтобы встретить его. Ее переполняли новости о матери, и она не могла дождаться момента, чтобы поделиться ими с Джонни.
- Ты выглядишь сияющей и счастливой. - Брат тепло поцеловал ее, здороваясь.
- Заходи! Я должна рассказать тебе нечто потрясающее! Мама была здесь! Шон нашел ее в Уиклоу и привез сюда погостить. Ты с ней разминулся чуть-чуть. Шон повез ее домой.
- В Уиклоу? Но это чуть дальше по берегу. Господи, не могу поверить! С ней все в порядке?
- Она прекрасно выглядит, совсем не изменилась. Такая же красивая, как раньше. Джонни, мама не бросала нас. Отец избил ее до полусмерти за то, что она была любовницей Джозефа О'Тула, и вышвырнул вон, чтобы она никогда больше не смогла видеться с нами.
- Я подозревал, что так оно и было, и радовался тому, что мама от него освободилась. Меня не покидала надежда, что наша мать счастливо живет где-нибудь в Ирландии. Уиклоу не так далеко, теперь мы сможем видеться.
- Ей так хочется увидеть тебя, Джонни. Почему бы тебе не отправиться к ней?
- О, мне хотелось бы, но, черт побери, я не могу плыть туда сегодня, Эм. Возможно, мы с ней встретимся на следующей неделе. Ты передала мое письмо Нэн? - с тревогой спросил он.
- Да, - спокойно ответила Эмерелд, сгорая от желания рассказать брату о беременности Нэн, но вспомнила, что пообещала этого не делать.
- Можно мне взять лошадь? Я хочу съездить в Мэйнут и повидать ее.
- Лошадь не понадобится, Нэн живет здесь со мной.
- О Боже, какая замечательная новость. Где она?
- Нэн наверху, в той же самой комнате, в которой ночевал ты, когда гостил здесь. А что касается замечательных новостей, я полагаю, Нэн кое-что для тебя припасла, но тебе придется сначала ее умаслить.
Джонни вылетел стрелой и оставался наверху в течение следующих двух часов. Время близилось к ленчу, и Эмерелд решила сама сходить за ними, а не посылать за влюбленными Кейт. Сквозь закрытую дверь спальни она услышала, как плачет Нэн, а Джонни ее утешает. Эмерелд негромко постучала и подождала, пока ее пригласят войти.
Джонни побледнел, его глаза искали взгляд сестры, чтобы получить поддержку.
- Я хочу, чтобы мы поженились. Я хочу, чтобы она поехала со мной домой.
Эмерелд ужаснулась:
- Ты не можешь везти ее на Портмен-сквер.
- У меня теперь своя квартира, и я хочу, чтобы Нэн стала моей женой.
- Джонни, я согласна, что вы с Нэн должны пожениться, но не увози ее в Англию. Ирландская девушка не будет счастлива вдали от своей семьи, особенно если она Фитцжеральд.
Брат тяжело вздохнул, понимая, что Эмерелд права. Он рассеянно почесал пальцами свои каштановые волосы.