- Кучер, стой! - приказал он.
Вознице хватило одного взгляда на мрачное лицо графа Килдэрского, чтобы немедленно натянуть поводья.
Эмерелд, уже пришедшая в отчаяние от медленной езды по Дублину, выглянула из кареты, чтобы выяснить, чем вызвана очередная остановка. Увидев вороного жеребца и его затянутого в черное всадника, она чуть не заплакала от досады. Шон догнал ее прежде, чем она успела хотя бы выехать из Дублина!
Ее защитной реакцией стал гнев. С пылающими щеками она выскочила из кареты, чтобы встретиться с графом.
Глаза Шона вспыхнули знакомым огнем.
- Садитесь в карету, мадам, я поговорю с вами дома.
Эмерелд с вызовом вскинула голову, сознавая, впрочем, что никогда еще не видела Шона таким разгневанным, как в эту минуту.
- Я еду в Уиклоу. Не пытайся переубедить меня, даром потратишь время!
- Переубеждать вас? - Его низкий голос предостерегал ее, что Килдэр и не собирался вести дипломатические переговоры. - Единственным средством убеждения, к которому я могу прибегнуть, это отшлепать вас, - спокойно заметил он.
Еще ни разу за все время, что они провели вместе, Шон не был с ней груб. или жесток. Он никогда не ударил ее в гневе. Возможно, именно поэтому Эмерелд упорствовала в своем вызове.
- Ты намереваешься устроить сцену прямо посреди улицы? - спросила она.
- Разумеется, собираюсь. - Он спешился и подошел к ней. Шон возвышался над молодой женщиной, его глаза отливали зловещим серебряным блеском.
- Я еду в Уиклоу!
- В Грейстоунс, - неумолимо перебил он.
Люди начали высовываться из карет, чтобы посмотреть на скандал, в любой момент грозивший перерасти в потасовку. Могучие руки Шона схватили Эмерелд за плечи, в их прикосновении не осталось и капли нежности.
- Немедленно садитесь в карету, мадам.
- Заставь меня, - бросила она.
Не колеблясь ни секунды, Шон поднял свое твердое, как железо, бедро, перекинул через него Эмерелд, задрал ее юбки и три раза звонко шлепнул по заднице. Толпа зааплодировала, а О'Тул открыл дверцу кареты, поднял молодую женщину за талию и усадил на отозвавшиеся болью ягодицы. Он привязал Люцифера к карете, потом прошел вперед.
- Трогай, - приказал граф кучеру.
Достоинство Эмерелд разлетелось в клочья. Не обращая внимания на потрясенных нянек, она сквозь слезы взглянула на мать.
- Дорогая, я же говорила тебе, что это напрасные попытки.
***
Когда они возвратились в Грейстоунс, девушки внесли близнецов в дом, Эмерелд вошла следом. Кейт, Тара, Нэн, Джонни, мистер Берк и Шеймус - все собрались в передней гостиной, словно ожидая их возвращения. Эмбер выразительно взглянула на Кейт и Тару, словно пытаясь предупредить о надвигающейся буре.
Заслышав шаги Шона за спиной - а их невозможно было спутать ни с чьими другими, - Эмерелд обернулась к нему, готовая продолжать битву с того момента, когда ее прервали. Килдэр поднял руку властелина, предупреждая молодую женщину, что ей лучше хранить молчание.
- Я даю тебе час, чтобы ты поднялась к детям.
Упрямо вздернув подбородок, Эмерелд вышла из гостиной в холл, оперлась рукой о перила и стала подниматься по лестнице, держась невероятно прямо.
Шон следовал за ней до подножия лестницы.
- Через час, на этом же самом месте.
Эмерелд тряхнула головой и не удостоила его ответом.
Она смыла явные следы слез, потом покормила малышей. На это и ушел весь отведенный ей час. Эмерелд решила было проигнорировать ультиматум, но поняла, что, если не спустится вниз, Шон немедленно перейдет в наступление и заставит ее подчиниться. Ждать его и позволить вытащить себя из комнаты значит сразу перейти к обороне, поэтому Эмерелд передумала.
Она отдала детей молоденьким нянькам.
- Я буду вам очень признательна, если сегодня вы уложите их спать. Она расчесывала волосы до тех пор, пока локоны не начали потрескивать, потом расправила плечи и гордо спустилась по лестнице, чтобы встретиться с мужчиной, который напрашивается на драку по большому счету.
Ступив на последнюю ступеньку, она собралась обрушиться на него с упреками, но его пальцы сомкнулись на ее руке выше запястья, не дав ей возможности атаковать его.
- Ни слова, мадам.
Он направился к парадной двери, увлекая се за собой. В зловещем молчании Шон тащил ее по подъездной дорожке к надвратной башне. Он разжал пальцы только у ступеней лестницы.
Эмерелд пришлось подняться наверх. К ее гневу теперь примешивалось чувство ожидания. Что бы он ни собирался сделать, О'Тул намеревался обойтись без свидетелей. Когда он отпустил ее, Эмерелд уперла руки в бока.
- Тебе нравится изображать из себя дебошира? - поинтересовалась она.
- Тебе явно требуется твердая рука. Ты вышла из-под контроля.
- Я ощутила твою твердую руку в самом центре Дублина, когда все на меня смотрели, разинув рты! - выкрикнула Эмерелд.
- Я просто положил конец твоему вызывающему поведению, - прорычал он.
- Временно! - Она вся пылала от ярости, казалось, ее эмоции вспыхивают и потрескивают от страстного безрассудства.
- Объяснись. Как ты посмела увезти моих детей? - прогремел Шон.
- Я оставила тебе записку.
Он достал из-за ворота рубашки конверт и порвал у нее перед носом.
- Ты даже не прочитал ее! - обвинила его Эмерелд.
- И не стану этого делать! Если ты хочешь что-то сказать, будь настоящей женщиной и скажи мне прямо в глаза.
- Как ты смеешь на меня сердиться? Ведь именно ты не прав. Ты заслуживаешь все то, что получил!
- Именно я спас тебе жизнь. Я избаловал тебя. А ты платишь мне тем, что увозишь моих детей, а потом разыгрываешь из себя оскорбленную, когда это выводит меня из себя.
Эмерелд налетела на него, колотя кулачками по широкой груди. Ее волосы упали ей на плечи облаком темного дыма.
- Ты уверенный в своей справедливости боров! Я не делаю вид. Я оскорблена. И ты поймешь это, когда я снова уеду.
Шон схватил ее за руки, лишив возможности двинуться.
- Ты хочешь сказать, как только я отвернусь?
- Да! - с вызовом прошипела Эмерелд.
- Я никогда не позволю тебе уехать! - пророкотал он.
- Как ты меня остановишь? - Ее глаза полыхали зеленым пламенем. Она задыхалась от ярости.
- Если мне придется это сделать, то я запру тебя в этой башне, а ключ выброшу к чертовой матери!
- Почему бы тебе не побить меня для начала? - вспылила она.
- Побить? - недоверчиво переспросил Шон. - Ты заслуживаешь чертовски хорошей порки, но я никогда не поднимал на тебя руку... пока! Я предвидел, что ты так безрассудно поступишь, Эмерелд. Не отказывай мне хотя бы в толике ума. Я знаю, что твоя душа не до конца открыта мне. Я понимал, что твой отъезд - это лишь вопрос времени.
- Ты никогда не открывал мне свою душу и скрывал свои мысли. Теперь ты знаешь, каково это чувствовать.
- Когда я пытался сказать, что люблю тебя, ты не стала слушать, обвинил ее Шон.
Ее гнев превратился в нетерпение:
- Господи, да знаю я, что ты меня любишь. Я всегда это знала.
- Я подарил тебе драгоценности, дом, корабль, - продолжал О'Тул уже спокойнее.
- Речь не о драгоценностях, домах или кораблях! - крикнула Эмерелд.
- Тогда скажи, что ты меня не любишь, - бросил ей вызов Шон.
- Разумеется, я тебя люблю. Я всегда любила тебя безмерно. Речь не о любви!
- Ради всего святого, а о чем же тогда? - спросил Килдэр.
- О доверии, - негромко сказала Эмерелд.
Господь Всемогущий, что он мог ответить? Она одним махом разнесла всю его оборону.
- Шон, ты научил меня жить одним днем, но сам этого не делаешь. Ты весь в дне вчерашнем. Ты живешь ради того, чтобы мстить. Я полностью доверяла тебе, а ты меня предал во имя мщения.
В его глазах отразилась боль, подсказавшая Эмерелд, что он не может этого отрицать.
- Значит, ты хочешь от меня уйти. Понимаешь ты это, Эмерелд, или нет, но ты тоже жаждешь мести. Ты не будешь счастлива, пока не добьешься своего. Ты хочешь забрать детей и никогда больше меня не видеть.