- И ты иди куда подальше, - недобро глянула на него. - Привязался тут. Командует. Решает надо мне что или нет. А тебя кто-нибудь просил появляться?
- Так, добром это не кончится, - вздохнул мужчина и подхватил упирающуюся меня на руки.
- Пусти! Кому сказала, пусти! - но мои потуги вырваться не дали ничего.
Герман пер как танк, хорошо, что уже в одежде. А то зрелище было бы аховое, голый мужик тащит растрепанную и пьяную бабу в машину, а она упирается всеми конечностями. Поле деятельности для фотографов обширное. Папуля, осознав содеянное, мчался следом, пытаясь остановить нахала, но Герман словно и не замечал охраны, которая промахивалась в попытках поимки похитителя. Нагло игнорировал папино: "Стой! Куда? Из-под земли достану, урод!". Одним своим появлением эта беда под названием "идеальный любовник" превратил весь вечер в балаган, правда, не без моей помощи. Чувствую, папины партнеры обязательно запустят акульи зубы в его бизнес. Но как-то мне все равно. Да, я эгоистка. Иногда полезно ею побыть.
Воспоминания о том, как лихо открылись ворота, вопреки пожеланию отца, боюсь ненадолго задержатся в моей голове, как и то, что автомобиль очень резво снялся с места. Потому что мне вздумалось получить еще большую порцию адреналина и я решила именно сейчас изучить получше доставшуюся мне секс-игрушку - Германа. Сначала упорно сверлила его взглядом, потом игриво спросила:
- А я тебе нравлюсь?
От неожиданности Герман даже закашлялся, видать, чтобы заполнить паузу перед ответом.
- Да, а что такое? - наконец соблаговолил ответить он.
- А как сильно я тебе нравлюсь? Очень-очень, или очень-очень-очень? - намотала прядь волос на палец и облизала губы.
- К чему эти вопросы? - насторожился Герман и покосился на меня активную.
- Ну, должна же я знать, зачем ты меня так регулярно в постель тащишь, - фыркнула и наклонилась к нему поближе. - А ты красивый.
- Спасибо, - еще раз поперхнулся мужчина и с подозрением на меня посмотрел. - Что случилось, Лера?
- Ничего, - мило улыбнулась. - А что за контракт показывало мне чудовище? - невинно осведомилась у спутника.
- Не знаю, - несколько напряженно отозвался Герман.
- А ты уверен? - положила руку ему на колено. – Точно, уверен?
- Пытать будешь? - усмехнулся уголком рта.
- А ты знатный врун, - насмешливо отозвалась и сдвинула ладошку чуточку выше по его ноге.
- Ты так хорошо в этом разбираешься? - нахмурился мужчина, напряжением реагируя на движение моей руки.
-Нет, я дура. Я всем верю, а ведь не стоит. Вокруг одни вруны и ты самый первый среди них. Почему ты не расскажешь мне всю правду? Может я смогла бы помочь? - игриво провела пальчиком по стальному бедру, мышцы которого заметно напряглись под тканью джинс.
- Тебе незачем быть замешанной во все это, - мрачно отозвался он, стараясь не отрываться от дороги.
- А я уже замешана, - коснулась рукой внутренней стороны бедра в опасной близости к ширинке. - По самые уши. И притом с твоей помощью. Сколько раз меня должны украсть, чтобы ты дозрел до откровенности?
- Нисколько. Я этого больше не допущу, - соблаговолил он опустить взгляд на мою руку. - И что ты делаешь?
- Ой, - отдернула конечность. - Я случайно, - судя по тому, как стало жарко, покраснела.
- И кто из нас врун? - вздохнул Герман, нажимая на газ. – Знаешь, к чему приводят подобные забавы? К тому, к примеру, что мы можем и не доехать до дома, заночевав в ближайшем лесу. Как тебе перспектива?
- Папина охрана не даст, - нахохлилась в ответ и отвернулась к окну.
При этом стараясь не думать о том, что уже не один раз хваленная папина охрана ничем не могла помешать.
- Проверим? - смерил меня насмешливым взглядом мужчина.
- Не надо, - буркнула в ответ, настроение стремительно катилось вниз по непонятной причине.
Все, бросаю пить и ухожу в монастырь. Достали все. Одни тайны и интриги вокруг, да еще такие, что легко можно с ума сойти.
Вместо ответа Герман свернул на проселочную, неосвещенную дорогу, нагло игнорируя мои слова и недовольный писк, когда заметила маневр. Остановил машину и, хищно улыбаясь, развернулся ко мне лицом.
- Молоденьким девочкам стоит знать, что провокации могут быть строго наказаны, - недобро улыбнулся и обхватил меня за лицо, ладонями.
Сейчас он целовал меня жестко, можно сказать даже жестоко, подчиняя и не давая возможности сопротивляться. Подхватил меня и перетянул к себе на колени. Зарылся пальцами в волосы, оттягивая их назад, так что пришлось запрокинуть голову, избегая неприятных ощущений. Впился болезненным поцелуем в шею, боль пополам с наслаждением вывели меня из прострации. Уперлась ладонями в его грудь, протестуя, вывернулась из захвата и прошептала:
- Не надо, - вкладывая все отчаяние, которое на данный момент овладело мной.
- А незачем было дразнить меня, - притянул к себе сильнее и рукой перекинул мою ногу через себя так, что теперь я сидела на нем верхом.
Лицом к лицу, в тесноте автомобиля, так что не вздохнуть и не пошевелиться. Прижал к себе, задирая платье выше. Хотя казалось бы, куда еще, и так от того, что пришлось оседлать мужчину, одежда задралась очень даже высоко, не скрывая ажурного кружева чулков. И снова жесткий поцелуй, а потом укус за нижнюю губу. Вот только сейчас он действовал чуточку мягче, вроде и наказывая меня за вредность и в то же время, будя дикое, звериное желание, поддразнивая. Слегка прикусывая кожу на шее, он стал спускаться ниже, не забывая скользить руками под платьем, изредка задевая чувствительное местечко между ног. Очень скоро выгнулась навстречу и застонала, когда лямка платья соскользнула с плеча, и мужчина слегка прикусил мой сосок. Безотчетно зарылась руками в его волосы, легко царапая ноготками затылок.
Прошелся более мягкой лаской по спине, между лопатками, нежно проводя пальцами по позвоночнику, так и хотелось замурлыкать в ответ. Потом взял в руку мою ладошку, которой все еще упиралась ему в грудь, поднес к губам, коснулся кончиком языка нежной кожи между пальцами. Опять дразнит, лаская пальчики языком и губами. Так хочется попросить, чтобы от руки уже перешел к более решительным действиям, но пока гордость не дает. Но это ненадолго, ведь разум затуманивается от того, как второй рукой он легко поглаживает внутреннюю сторону моего бедра. Сама не заметила, как откинулась спиной на руль, не замечая неудобства своего положения и не отдавая отчета, что где руль, там и возможность посигналить.
Но ничто не нарушает тишины, в которой только отчетливо слышится наше тяжелое дыхание и мои стоны, когда губами Герман проходится по запястью и, подымаясь выше, добирается до ключицы. Я становлюсь совсем беспомощной в его руках, когда и вторая лямка платья спускается с плеча. Теперь я перед ним вся как на ладони. Обнаженная бурно вздымающаяся грудь, задранное платье не скрывает стрингов и того, что влажное белье выдает мое желание с головой, так же как и стоны при движении его языка по нижней части груди.
- Пожалуйста, - не выдерживаю я напряжения и прошу заплетающимся языком, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.
- Что? - отрывается он от процесса соблазнения.
- Ничего, - пытаюсь натянуть платье обратно, но мужчина не дает этого сделать.
Накрывает мои руки своими, помогая ладоням спуститься ниже, к груди. Наслаждается, наблюдая за тем, как меняется выражение моего лица. То, что сама сейчас источник собственного наслаждения является для меня открытием. Он руководит движением моих рук, направляя их так, чтобы ладони задевали напряженные соски. С трудом, только толика стыда служит стимулом, отнимаю свои руки.
В голову приходит замечательнейшая мысль, ведь так хорошо ощущаю нечто твердое в его штанах. Медленно, путаясь в пальцах, принялась расстегивать его рубашку. Наконец, мне удается это успешно завершить, и я берусь за претворения плана в жизнь. Прижимаюсь всем телом к нему, так чтобы он чувствовал, как напряжены мои соски вживую, он-лайн, так сказать. Обхватываю мужчину за шею, стараясь приподняться так, чтобы можно было поелозить вверх-вниз по его ширинке. Убыстрившееся дыхание любовника и приоткрытый рот, подсказывают мне, что мои действия имеют успех. Немного сползаю вниз и принимаюсь за пряжку ремня. Герман, блестя глазами, наблюдает за моими действиями, но никак не помогает мне, только скользит ладонями по моей теперь уже обнаженной спине. Хоть не отталкивает, уже радует.