Пока думал, чуть не упустил момент, когда Лера захотела выйти из комнаты. Она явно не была настроена на разговор, но вот Дэн совсем не хотел отпускать ее без объяснений. Все-таки стоило рассказать ей о себе все, абсолютно все… и, возможно, даже то, что решил оставить при себе. Выражение лица девушки, когда она смотрела на него, вселяло ненужные надежды на то, что все еще может закончится хорошо. Возможно, даже не придется думать о привязке, ведь тогда вопрос решится сам собой. Самого покоробило от такого отношение к чувствам девушки, но если, если она неравнодушна, если есть возможность снова быть счастливым, то стоило подумать и о том, чтобы было за что зацепиться в реальном мире и остаться в нем надолго. Хотелось уверенности в том, что завтра он снова будет тут и сможет быть с Лерой рядом изо дня в день.
Невероятное ощущение головокружения от того, что прочитал в ее глазах… Он не мог поверить что это правда и стоило большого труда удержаться, остановиться на поцелуе, попытаться объяснить. И как следовало ожидать, попытка неуклюже оправдаться и рассказать как дела обстоят на самом деле провалилась не успев начаться. Девушке не нужны были оправдания, глупость своих слов он осознал потом, ей не нужны были именно сейчас объяснения и все получилось не так, как хотелось.
Злые слова о том, что не любит, больно полоснули по натянутым чувствам и прозвучали чем-то вроде пощечины. Но прежде чем окончательно самоустраниться, Дэн собирался выяснить все окончательно. Ему жизненно важно было знать, любит или нет. Если нет, тогда он больше не станет мешать ей жить и уйдет. Но взгляд, как забыть взгляд полный любви и нежности?
- Любовь, любовь, за нее проливают кровь, - дурным голосом проблеял знакомый демон. Он нагло расположился на кровати и похабно ухмылялся. – Какой вы сентиментальный, вьюноша. А как же месть? Как же Морис Линтенгейл, который вышел на охоту? Ты думаешь девчонка любит тебя? Она видит в тебе только героя, который явился в нимбе вызволять бедняжку из рук врагов. Юность падка на героев и кумиров, дружок, не тебе ли это знать. Представляешь, а Димочка дяде все-все про тебя рассказал. Каков дурак. Я было восхитился, такой элегантный ход, ты ни при чем, все решается между родственниками, а Димусик возьми да перехитри сам себя. Не забудь поцеловать дядю, когда он появится и передай ему привет. Интересно, он Леру пощадит, или тоже отправит в ад как свидетельницу?
Демон растворился, напоследок напомнив:
- Тебе осталось только несколько часов в этом мире. Отсутствие привязки неплохо на тебе сказывается. Как ощущения? Нравятся? До встречи в аду, Дэн.
Появление старого знакомца из ада немного отрезвило и отвлекло от обустройства личной жизни. Какие чувства, когда еще остаются нерешенными проблемы?! Конечно, демону не стоит верить на слово, соврет и недорого возьмет. Но тревожит то, что тот держится так уверенно, будто знает что-то, что неизвестно самому Дэну. Особенно кстати пришлось напоминание о том, что привязки нет… Или демон врет как сивый мерин? Ведь Лера так смотрела… Или взгляд был обманом?
Обычно хладнокровный Дэн никак не мог придти к какому-либо решению и решил исходить из худшего варианта, из того, что скоро ему предстоит встреча с адом один на один. И за это время нужно было помочь Лере, так чтобы она могла спокойно жить, не оглядываясь на врагов и разрешить вопрос с местью. Если очень повезет и если приложить максимум усилий, то можно было успеть почти все. Так что же выбрать? Чем же в первую очередь заняться? Благополучием Леры? Или местью? Колебался недолго. Он был в долгу перед девушкой, а значит ее проблемы стоило начать решать прямо сейчас. Лешу переместить в безопасное место, как и Лерку, и поработать с памятью врагов. Им незачем помнить о том, что имеют что-то против молодых людей. А уж разгадать все загадки Лерка с Лешей смогут сами. Тут он уже не успеет им помочь.
Стоит еще загодя приготовиться к встрече с родственником. Как она пройдет после стольких лет? Вот тут необходимо продумать расход сил, разговор вряд ли будет дружеским.
Мне стоило большого труда сдерживать рвущиеся наружу слезы. Хватит, наплакалась. И задерживаться в этой деревне тоже не стоит. Но все опять упирается в ненавистного Германа. Без его помощи нам не выбраться, разве что бабуля Лешки еще раз проспонсирует. Но это уже будет наглостью с нашей стороны. Точнее с моей. Лешка-то понятно, он ей внук. Правда и с ним неохота никаких дел иметь, как и с Германом.
Как же хочется сбежать куда-нибудь на край света, но нет ни средств, ни возможности. В раздрае и не заметила как выбежала во двор, еще чуть-чуть и за калитку бы ушла, куда глаза глядят, так сильно мне хотелось оказаться подальше от этого места сейчас.
- И чего ты девонька бежишь как на пожар? – остановила меня баб Маша, которая вышла следом и стояла на пороге веранды.
- Уйти хочу, как можно дальше, - буркнула и шмыгнула носом.
- А ну пойди сюда, ко мне, - баб Маша спустилась по невысокому, перекошенному крылечку и подошла к скамейке у сарайчика. – Присядь-ка рядом, уважь старуху.
Надулась, но все-таки сделала так, как она меня просила. Села на облупленную, скрипучую скамейку – узкие доски были приколочены к двум тяжелым колодам, которые служили опорой для конструкции.
- Нельзя убежать от проблем. Нельзя убежать от боли. Нельзя убежать от себя, - после недолгого молчания обронила баб Маша. – Никто и никогда не решит все за тебя. Можно надеяться на это, ломать все, если оно не удалось и пытаться строить заново. Но ломать, не хранить. Гораздо тяжелее продолжить рушащееся дело, чем начать новое. Вот только жизнь пройдет, а не остается того, что завершено, доделано. Будут одни недостройки.
- Это все хорошо, - хмыкнула и пожала плечами, я не готова была слушать поучения от кого-либо в этот момент. – Но если сохранять нечего, если уже все разрушено и не мной?
- Тогда да, тогда нужно возрождать и подымать из руин новое здание. Но прежде убедиться, не сама ли приложила руку к разрухе. Благими намерениями вымощена дорога в ад и то, что кажется тебе правильным, зачастую ведет ой в какие дебри. Ой, чегой-то я тебя совсем заговорила, хотя послушай старуху, девонька, и подумай, стоит ли бежать. Подумай, подумай. Я ж чего хотела… Фотографии показать. Ты вылитая Лексей в детстве. Один в один, почти. Сейчас принесу, только ты никуда не уходи.
- Э… Как это вылитая? – но баб Маша уже скрылась в доме.
Теперь точно не уйду, пока фотографии не покажет. Хотя и неприятно, что она так меня, мол, не могу ничего достроить. А если я еще даже и строить ничего не начинала? Да и как что-либо построить с таким человеком как Герман? Блин, разбередила душу, теперь буду мучиться вопросом, что же не так я сделала. Как же погано на душе, как же хочется реветь, от души, со вкусом, долго. Но я держалась, загоняла обиду и боль как можно дальше, на задворки сознания и делала вид, что все нормально. Кто знает, сколько я смогу еще так продержаться? Рана кровоточит и ничего нельзя изменить… Но я держусь и все в порядке, почти в порядке.
Бабуля скоро вернулась со старым, потрепанным фотоальбомом. Обложка его была непонятного – то ли фиолетового, то ли коричневого – от старости выцветшего, цвета. На желтые листы наклеены черно-белые, не очень хорошего качества, карточки. Вид альбома заинтриговал меня очень сильно, вряд ли там фотографии последних лет, мне будут показывать что-то действительно старое.
- Где же это было? Подожди, Лерочка, сейчас найду. Совсем стара стала, не помню где же было. Ага, вот! Смотри! – баб Маша торжествующе уперла перст в старое фото, на котором запечатлены были двое парней. – Это Стасик мой, Лешкин отец, а это Лексей, друг его. Не разлей вода были. Лексей Стасику жизнь спас, век ему благодарна буду. Когда Стасик тонул, Лексей его из речки вытащил, полуживой сам был, водовороты у нас там ой какие. Сколько говорила не купаться там, нет, пошли же. Потом, правда, уже туда не ходили. Потом только в Березовке плавали, она поспокойней будет. В честь Лексея Стасик внучка мово и назвал, даже не смотря на то, что дружба закончилась. Лексей, он Павла сынок был, они тут, через два дома жили. Павел-то по пьяни в сугробе замерз зимой. Уснул и замерз. Аккурат когда Леше двадцать стукнуло, он как раз из армии вернулся. А мать Лексея, Нинка, за городского потом замуж вышла и Лексея с собой забрала. Ох, Лешка и шебутной был. На месте не сидел и слабый до женского полу был. Все девки у нас от него ревьмя ревели. Попортил всех кого мог. Заговорить мог любую, через девку они со Стасиком и поссорились. Были не разлей вода, а Оксанка всю дружбу попортила. Хвостом вертела и перед Стасиком и перед Лексеем. Лексей-то об нее зубки и обломал и со Стасиком поссорился. Она ни того, ни другого не выбрала, потом за богатея какого-то замуж вышла. Уехала в столицу там и вышла. Лиса Оксанка была, ой какая лиса. Любого могла провести. Хорошо, что Стасик ее легко забыл. Я все боялась, когда он в столицу поехал, в институт поступил, что с ней увидится. Ан нет, не пересеклись пути дорожки. А Лексей как из армии пришел, думал Оксанка еще здесь, цветы ей купил, кольцо, предложение руки и сердца собирался делать, а она уже укатила в столицу-то. Он бешеный неделю ходил, а потом поуспокоился. Зимой-то и отец замерз, а Нинка долго горевать не стала. Полюбовник у нее городской был, приезжал в гости к бабке Антонине кажним летом, вот за него и выскочила замуж. Лексей тоже охотно в столицу переехал. Видать, надеялся с Оксанкой встретиться. Да та уже замужем была.