- Ясно...
- Не волнуйся. Нам хватит времени на спорт и развлечения.
Ветер всплеснул галстуком Егора, изогнув его вопросительным знаком. Алёна пожала плечами. Сын так сын, с кем не бывает. В конце концов, Егор устраивает её по всем остальным параметрам. Не год ведь выбирать нового мужа.
Это в доинформационную эпоху, когда партнёров искали разными дикими способами, вроде знакомств на улице или свах, можно было долго ждать кого-то подходящего. Видимо, поэтому женились и разводились тогда нечасто - раз-два за всю жизнь, от силы три. Теперь - другое дело. Есть "Глобал-мэрридж", который в обиходе называют попросту "марьяж". Государственная информационная система регистрирует и хранит множество сведений обо всех пользователях, начиная с детских болезней и заканчивая пенсионными планами. Достаточно задать критерии поиска супруга - от пола до размера - и "марьяж" предложит список кандидатов.
Нет проблемы поиска, и одиноких людей - по-настоящему, подолгу, а не в промежутках между браками - тоже почти нет. Когда тебе доступны все подходящие партнёры, быть одиночкой даже неприлично. Изнурительных неудачных браков тоже нет. Кому некомфортно, тот немедленно разводится.
Свадьбу Егор обставил церемонно - в помпезном якобы французском ресторане с хрусталями и позолотой. Жених пригласил двоих друзей и своё начальство. Алёне кроме Павлика с Танькой приглашать было некого.
- Понимаешь, рыбка, у них сейчас на банкеты скидка, и мы отлично совместим праздник с деловым общением, - излагал довольный Егор.
Начальством оказалась крупная немолодая женщина с ярко-рыжими волосами.
- Верасанна! - энергично отрекомендовалась она.
Муж у Верысанны был молоденький и хорошенький до приторности. Надо же, какие экзотические у паренька вкусы, удивилась Алёна.
Мужчин Верасанна именовала уменьшительно-ласкательно: Егора - Жориком, мужа Пупсиком.
Когда над столиком загорелась табличка "Just Married", Верасанна заявила, подняв бокал: "Ну, ребята, совет вам да любовь! И подольше друг другу не надоедать!" - после чего плотоядно подмигнула не то Пупсику, не то Жорику.
Ночью молодожёны сплетничали.
- Чем твоя Верасанна могла такого Пупсика привлечь? - полюбопытствовала Алёна.
- Рыбка, ну подумай сама, - Егор легонько щёлкнул Алёну по носу, улыбнулся краешками губ. - У руководителя департамента в крупной корпорации есть административный ресурс.
- То есть он женится, а она его по службе продвигает?
Егор кивнул и поморщился.
- А потом? Если Пупсик от Верысанны уйдёт?
- Это не он от неё, это она его уйдёт, когда надоест.
- Бедный Пупсик...
- Бедный Пупсик сменил за три года пять покровительниц и на прошлой неделе охмурил Верусанну. Я профиль смотрел. Настоящий двигатель экономики.
- Почему он двигатель? - не поняла Алёна.
- Гуманитарная ты душа, рыбка... - вздохнул Егор. - Сколько ты платишь в "марьяж"?
- М-м... Рублей триста в месяц... И за поиск... И за регистрацию...
- Правильно. И все остальные платят столько же. И женятся в среднем полтора раза в год. Какие суммы капают "марьяжу"?
- Ого... - уважительно протянула Алёна.
Слово Егор сдержал - времени на спорт и развлечения хватало. Даже с лихвой. Каждый день после работы, за вычетом "детских" вторника и четверга они с Алёной отправлялись развлекаться в обществе друзей, приятелей, коллег и знакомых Егора. По выходным случался спорт - то бассейн, то лыжи, то тренажёрный зал. Муж был неутомим. На предложение побыть дома или сходить куда-нибудь вдвоём, без компании, Егор неизменно выдавал пылкую речь об эффективности, динамизме, социальных связях и прочих полезных вещах. На третий раз Алёна ощутила, что челюсти сводит от сдерживаемой зевоты. Вторники с четвергами стали её личными праздниками. Так прошло три месяца.
Промозглым январским днём у Алёны родилась племянница. Павлик сначала написал "три двести", потом позвонил, наконец, заехал за Алёной ошарашенный и полутрезвый.
- В больницу уже можно!
Вскоре они стояли вдвоём над закрытым кювезом, где лежал бело-розовый свёрток со сморщенным личиком.
- На тебя похожа, - шепнула Алёна, будто в кювез мог донестись шум.
Брат кивнул.
Надо же - тут лежит Пашкино продолжение. Несколько месяцев спустя девочка скажет "папа". И "мама" скажет. А вот Алёне такое никто сказать не может... Она не успела додумать там, у кювеза, и потом, по дороге домой, и после, дожидаясь Егора, натыкалась на эту мысль, как на сломанный зуб.