Теперь мне оставалось просто отключить слух, оставив лишь осязание. Если кто-то прикоснется ко мне, я сразу почувствую. А если кто-то зайдет в комнату и будет тут шастать, это меня никак не разбудит. Но в случае, если к замку приблизится кто-то не из списка доверенных лиц, я тут же приду в себя и объясню гостю, почему не стоит являться сюда без приглашения. С этими мыслями я погрузился в долгожданный сон. И немного поворочавшись, приглушил восприятие света, ведь за окном уже начало светать.
Комната графини Булатовой
Виктория, стоило ей уединиться в комнате, не смогла сдержать своих слез. До самого утра она рыдала, не в силах остановиться, но как только солнце показалось из-за горизонта, взяла себя в руки. Не время жалеть себя, корить судьбу, и просто проявлять слабость. Оплакать смерть отца было правильным, и слезы как раз были данью памяти. Но девушка окончательно поняла, что ей нужно быть сильной. Также она поняла, что теперь не одна. Отец нашел достойного преемника, в чем девушка больше не сомневалась.
Виктория поверила словам Михаила, и даже удивилась, насколько много тайн он сразу ей раскрыл. Девушка высоко оценила его доверие. А в том, что он не выдумщик, можно также не сомневаться. Ведь и правда, местные лекари попросту не могут обладать такими силами. Исцелять, казалось бы, практически, мертвых, восстанавливая их здоровье в считанные дни. Девушка видела, в каком состоянии был командир ее гвардии, а теперь он лучится здоровьем, и от старых шрамов на его лице даже следов не осталось.
Да и отец не стал бы отдавать Род кому попало, а значит, всё так и должно быть. И если в словах нового главы Рода еще как-то можно сомневаться, всё же был он девушке чужаком, то спорить с волей отца, как минимум, было неуважением к его памяти. Может в глубине души она и сомневалась, но в тоже самое время хотела верить, что это правда. Ведь если посмотреть истине в глаза, то она проиграла.
Что еще подкупило графиню. Михаил не стал прогонять ее из единственной приличной комнаты во всем замке, а лег спать в темном обшарпанном зале у камина. Он обучен манерам, обходителен, и сразу предупредил, что не будет ни к чему ее принуждать, хотя в своем праве мог приказать, что угодно.
Виктория привела себя в порядок, вышла из комнаты и направилась в зал. Михаил всё еще спал, и даже не проснулся, когда она специально громко закрыла дверь. Так что девушка подошла к спящему, и некоторое время внимательно его изучала. Затем, вздохнув, укрыла его получше.
— Я доверюсь твоему выбору, папа… — мысленно проговорила Виктория, и поправила свалившееся одеяло.
Выбору… Девушка знала, что этот договор о передаче Рода, на самом деле, по закону означает помолвку. Хотя и видела, что Михаил об этом ни сном, ни духом. Так что решила пока не говорить ему об этом. Постояв над ним несколько минут, Виктория вышла из комнаты, а Михаил сразу открыл глаза.
Ладно, хоть три часа поспал, и то хорошо. Проснулся я от того, что кто-то меня коснулся, но виду не подал. Оказалось, что это Виктория пришла и поправила мое одеяло. Сразу включил все чувства, но она просто стояла, молчала, и о чем-то своем думала. А после взяла и тихо ушла. Ну, подумать ей есть о чем, в любом случае. А мне есть, чем заняться. Так что я сразу встал, оделся и отправился осматривать замок при свете дня.
Да уж… Хлама тут набралось немало. Всюду обломки мебели, стекла от разбитых окон, и прочий мусор. Но прежде, чем приказать гвардейцам всё это вынести на улицу и сжечь, решил проверить их боеспособность. Да, мы уже сражались разок, и мне всё понравилось, но надо знать сильные и слабые стороны своих людей. Тем более, что почти все раненые уже на ногах. По крайней мере, те, у кого эти ноги были изначально. Трое гвардейцев так и остались отдыхать в комнате для больных, и сейчас усиленно поглощают трофейные запасы еды. Всё для того, чтобы нарастить новые конечности. Процесс это небыстрый, а для жителей этого мира невозможный. Потому пока этих людей я никому не показываю, пусть сперва восстановятся.
— Валерий, вызывай всех на построение, —приказал я командиру, а сам направился во двор замка.
— Всех? Дозорных тоже? — уточнил он.
— Всех, кто сейчас свободен, потом пусть поменяются.
Народ засуетился, и через пять минут почти все уже стояли передо мной. Трое остались нести дежурство, всё же напасть могут на нас в любой момент. Правда, я почувствую, если кто-то начнет приближаться, но дозорные всё равно заметят противника раньше.