Щелкнул пальцами, и на столе из фиолетового облачка появился Лабладут.
— Чего хотел, бать? — зевнуло божество. Тогда как Эрнесто замер, выпучил глаза и икнул.
— Не пугайся, это мой сын, — махнул я рукой. Хотя да, стоило предупредить бедолагу.
— Ыгы! — закивал головой Лабладут. — Не ссы, мужик, всё путём!
— И зачем ты так мужика испугал? Не мог появиться хотя бы в кармане? — пригрозил божеству пальцем.
Тем временем Эрнесто стал приходить в себя. Но, вместо того, чтобы нормально поздороваться с Лабладутом, он сполз с кресла, упал на колени, и стал отбивать лбом пол в земных поклонах.
— Сам Лабладут! В живом обличье! — закричал мужичок. — Благодарю, что явил мне, смертному, свой лик!
— Мужик, у тебя всё нормально? — скривилось божество.
— Я про тебя что-то не знаю? — прищурился и посмотрел на Лабладута.
— Я и сам про себя что-то не знаю… — растерялся он.
— Эрнесто! А ну встань и расскажи, что опять натворил этот шкет! — крикнул бургомистру.
— Шкет? Но как это возможно? Он, и правда, ваш сын? — затрясся всем телом Эрнесто. — Это действительно так?
— А что такого? Ты не смотри, что у него есть рога, а у меня нет. Я тоже могу их отрастить, — нахмурился я.
— Просто у нас последние несколько месяцев началось течение Лабладута. Говорят, он помогает бедным и несчастным, а у нас почти все жители страны такие, — растерянно проговорил тот, тогда как Лабладут хлопнул себя по лбу.
— А я и думаю, почему у меня вызов за вызовом в последнее время. Так вот откуда они все взялись! — воскликнул он.
— Ладно, давайте забудем этот момент, — помотал я головой. — Вот, Лабладут, бери список и передай его кому надо. Пусть приступают к работе, — приказал ему, и на этом Лабладут исчез, вместе с листком бумаги в фиолетовом облачке.
— Простите… — Эрнесто поднялся с колен и пересел в кресло. — А когда вы начнете работать по списку?
— В смысле? — не понял я, и в этот момент за окном прогремел взрыв. За ним еще и еще, и вскоре это началось по всему городу и за его пределами. — Уже начали! — хохотнул я.
— Так быстро? — схватился за голову мужчина.
— Да это не проблема, когда есть портальщик, — махнул я рукой.
Некоторое время мы сидели и смотрели в окно, где постоянно гремели взрывы, слышалась стрельба, и остатки картелей уничтожались прямо на глазах. Да, мы долго бы их ещё искали, но в списке были указаны подробные инструкции, как вскрыть их логова.
— Ах ты, гнида! — дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетели два охранника. Но влетели они спиной вперед, и на пороге показалась дородная крупная женщина. — Эрнесто! — заорала она, отбиваясь от еще двух охранников, что пытались хоть как-то задержать ее, и тянули за руки назад.
— На нас напали? — уточнил у бургомистра.
— Да! — он поспешил спрятаться под столом. — Напали!
— Я вам сейчас покажу, сволочи, что такое напали! — зарычала женщина и снова попыталась пробиться в кабинет. Но первые два охранника успели подняться на ноги и смогли сдержать ее. — Эрнесто! Гнида! Бессовестный ты человек! — она стала брыкаться и отбросила охранника в сторону. — Остановить меня хотите? А не получится! Эрнесто, сколько мне еще пытаться до тебя добраться?
— Ну я на посту всего второй день! — он выглянул из-под стола.
— Уже второй день, а не всего! И ничего не сделал! — рычала женщина. — Я что, шутки с тобой шучу, и мое дело не так важно? У меня, между прочим, твои граждане голодают, страдают, у них нет ни воды, ни электричества, ни светлого будущего! Тебя выбрали? Выбрали! Так делай, какого хрена мне говорят ждать? По-твоему, дети могут ждать? А хрен ты угадал, Эрнесто! Мало того, что от прошлого правительства крохи получали… Ты знал, что дети, чтобы выжить, вынуждены были попрошайничать?
— Знал… — вздохнул бургомистр.
— Ну так помоги детям, в первую очередь! Они только бананы едят уже целую неделю, и больше ничего! — казалось, эта женщина вот-вот взорвется. Причем, глядя на лица охранников, было понятно, что они уже не в первый раз имеют с ней дело, и явно опасаются за свое здоровье.
— У них хотя бы бананы есть! — проскрежетал зубами Эрнесто. — И если я…
— Прошу прощения, — я вступил в перепалку, пока не стало слишком поздно, ведь вздувшиеся вены на лбу этой женщины не сулят ничего хорошего. — Всё хорошо ведь? Я не мешаю?