Причем, поначалу Роман смотрел на меня, как на тирана. Не понимал, зачем такая жестокость, и как можно калечить своих людей на тренировках. Но когда понял, что половина раненых будут его подопытными и тренировочным материалом, сам начал подбадривать меня, чтобы я бил сильнее. Явно у него проблемы с психикой. Но мне нравится, наш человек!
А жестокость нужна. Пусть лучше гвардейцы привыкнут к ней на тренировках, чем в бою это станет для них неожиданностью. К боли надо привыкать сейчас. А потом, когда кто-то из них получит травму в бою, это не выведет его быстро из строя.
Закончив тренировку, подлечил вымотанных до предела бойцов, и отправился в лазарет поглядеть, как со своей работой справляется мой ученик. Сейчас занято всего десять коек, медицинского оборудования почти нет, но парень всё равно носится от одного раненого к другому, производит какие-то манипуляции, и применяет свою магию.
А в глазах огонь горит… Он помешан на лекарском искусстве и медицине, так что теперь, когда в его распоряжении есть столько больных, а никто сверху не заставляет все делать по инструкции, он действительно выглядит счастливым. Нет, инструкции будут, но они у меня всегда настолько расплывчаты, что выглядят, как набор рекомендаций.
Некоторое время я наблюдал за методами своего ученика. Обратил внимание, что он уже успел почерпнуть новые для себя знания из моей книги. Это похвально, его рвение видно невооруженным глазом. Использование энергии стало более рациональным, хоть до идеала еще далеко.
— Сейчас обезболю, а ты не сопротивляйся. Будет неприятно, — предупредил он гвардейца со сломанной рукой.
После чего ввел в вену иглу, выдавил содержимое шприца, и положил руку на место инъекции, разгоняя препарат вместе с кровью по организму. О, он ослабил работу печени? Зачем?
Интересно… Печень нейтрализует действие препарата, и потому сработать должна лишь малая его часть. Но Роман позволил обезболивающему выполнить свою функцию, и только после этого стал выводить остатки из организма. Но при этом досталось желудку пациента. Такой вот побочный эффект от препарата, раздражает слизистые желудка, что рано или поздно приведет к язвам. Нет, что-то есть в этом подходе, но я бы все равно делал иначе.
— Ты зачем желудок человеку губишь? — появился я у Романа за спиной, отчего тот аж подпрыгнул. Впрочем, испугался и гвардеец, очень уж грозно я говорил о его организме.
Положил руку на живот бойца и влил немного энергии. Понятно, что повреждения были крайне незначительными, но мои солдаты должны быть в идеальной форме. Заодно и перелом вылечил, там даже рубца не останется.
— Свободен! — кивнул я гвардейцу. — А ты, — указал я на ученика. — Почему бы тебе просто не срастить перелом? Зачем нужны все эти фокусы?
— Если бы были наркотические анальгетики, всё было куда проще… — обиженно пробурчал тот. — А так работаю с тем, что есть.
— То есть, Дара лекаря у тебя нет? Или этого, по-твоему, недостаточно? — я подошел ко второму пациенту, отчего тот съежился. — Хм… Нет, у тебя трещины в костях, так не интересно… — пришлось подойти к следующему. Вот тому досталось хорошенько, кости голени торчат прямо из разорванной одежды. Нога перемотана какой-то резинкой, видимо, чтобы не текла кровь… — Эхх… Показываю. Смотри внимательно.
По местным инструкциям, ни в коем случае, нельзя трогать человека с серьезными травмами до тех пор, пока ему не введешь обезболивающий препарат. Оно и логично, болевой шок — не шутки. Потом придется восстанавливать давление, выводить из этого самого шока… Лишняя возня.
— Берешь, концентрируешь энергию на кончиках пальцев, и пережимаешь вот этот нерв. Энергией, очевидно, — показал я ему на практике, как можно проще всего отключить чувствительность в конечности. — Чувствуешь что-нибудь? — спросил я у пациента, и тот отрицательно помотал головой. — А так? — раздался громкий хруст.
— Господин! — улыбнулся он. — Ничего не почувствовал! Это вы мне кость вправили?
— Это я тебе мизинец на ноге сломал… — это так, для наглядности.
Гвардеец побледнел и сделал вид, что отключился, а я указал на его ногу своему ученику, мол, лечи.
Изредка направляя его энергию, заставил его самостоятельно вправить кость, собрать в ране костные отломки и использовать их, как строительный материал для восстановления тканей. А то какой смысл потом кальций, и еще бесчисленное множество веществ, искать где-то в другом месте?
Но работой юнца я доволен. Он не использует стандартный подход, и всегда старается придумать новые, наиболее простые и эффективные способы лечения, казалось бы, самых обычных травм. Прекрасно, что у него эта способность имеется уже сейчас. Остальные можно приобрести в процессе обучения.
Часа через два мы закончили издеваться над гвардейцами, и по итогу, все они были на ногах и лучились здоровьем. Потому отправил их продолжать тренировки.
А вот к ученику есть серьезный разговор. Еще утром заметил, как он с опаской косился на Вику, и это натолкнуло меня на некоторые мысли. Юнец еще не понял, как устроен мир, и надо немного приоткрыть для него завесу.
— Пойдем, — кивнул я ему, и спокойным шагом направился в подвал.
Роман несколько раз пытался узнать, куда и зачем мы идем, но я молча брел в нужное мне место. Подвал… Та комната, куда стаскивают материал для работы Виктории. Кости из другого мира, охлажденные трупы, для всего этого пришлось подготовить специальное помещение с хорошей вентиляцией и охлаждением. Причем, дешевле оказалось разместить здесь пару охлаждающих артефактов, чем покупать дорогостоящее холодильное оборудование. Как минимум, потому, что артефакты у нас были, а денег на холодильники — нет.
— Это что? — Роман заметно побледнел, но пока еще держал себя в руках.
— Так, трупы это… — равнодушно пожал плечами. Думал, это сразу понятно. — Для Виктории.
Парень еще сильнее изменился в лице, начав осознавать, что для некромантов, оказывается, нужны трупы! Такие вот новости, о подобном мало, кто задумывается. Помолчав с минуту и посмотрев на его реакцию, я вздохнул и продолжил.
— Сейчас ты думаешь, что все некроманты — чудовища. Что они издеваются над душами и телами павших, так? — в ответ получил утвердительный кивок.
— Её Дар — неправильный. Такого не должно быть, это противоестественно! — воскликнул он.
— Противоестественный? — чуть слюной не подавился. — А ты знаешь, какова разница между жизнью и смертью? — помолчав несколько секунд, я понял, что ответа не дождусь. — Никакой! Совершенно! Без жизни не будет смерти, и наоборот, всё живое рано или поздно умрет. И точка! — не понимаю, что творится у них в голове. Откуда такие мысли? Впрочем, его еще не поздно переубедить. Он не упертый баран, и разум его гибок, — Расслабься.
Взял его за руку, и поднес ее к своему лицу. Следом заставил энергию в теле Романа подчиниться моей воле и, запустив импульс, взорвал себе глаз.
Раздался мерзкий хлопок, а содержимое глазницы стало медленно стекать вместе с кровью по моему лицу.
— А-а-а! Зачем⁉ — чуть ли не завизжал ученик, глядя на то, что он натворил. Точнее я, но все равно, была использована лишь его энергия.
— Что зачем? Ты мне глаз уничтожил, значит твой Дар неправильный, — пожал я плечами. — Лекарь же должен лечить, а ты вон как пакостишь.
— Но это не я! — воскликнул он, но я в ответ лишь помотал головой.
— Это сделала твоя энергия, — не согласился я с ним. — И если бы… — в этот момент Роман закатил глаза и рухнул на грязный пол. М-да… Слабоват оказался.
Пришлось подождать, когда он придет в сознание. За это время я отрастил себе новый глаз, немного перенастроил его на царящий здесь полумрак. И даже подрегулировал морозные артефакты, а то слишком тепло тут, трупы быстро стухнут.