– Как делишки?
– Получше чем в твоих штанишках. А у тебя что?
– Был у директора.
– И что он сказал?
– У меня что-то с зубами, – вдруг выпалил Бельман.
– Чего? – мы с Джорджем многозначительно переглянулись.
– Я их не чувствую.
– А ты их вообще когда-нибудь чувствовал?
Бельман задумался.
К нам приблизился высокий, белобрысый тип в темных очках и черной футболке с белой надписью на груди «Продал сердце» – это Генри Смит. Самый популярный парень в школе и мудак в одном флаконе.
– Вы заняли мое место, уроды – сказал он, насупившись.
Его многие боялись в основном из-за того, что он был дико непредсказуемым и иногда творил почти нереальную херню. Но все хотели оказаться в его компании, окруженной крутыми чуваками и красивыми девчонками. Умом он особо не блистал.
Вот и сегодня Генри отмочил очередную хероту и пришел в школу с ирокезом. Многие обратили на него внимание: например, престарелая повариха замерла на месте, не доведя черпак с дерьмом до чьей-то тарелки. Генри всем с гордостью показывал головной «веер», как будто хвастался своим мелким членом, выросшим сегодня утром на пару дюймов. Я решил немного над ним подшутить.
– Эт что еще за прическа у тебя такая? Ты попугая изображаешь?
– Я панк, чудила! – огрызнулся он.
– Нет, приятель, ты не панк, ты – какаду.
– Ты что несешь вообще? Считаешь это остроумным, Свенсон?
– У тебя хохолок на голове, как у петуха.
За соседними столиками ребята разразились смехом. И я, удивившись собственной смелости, заржал, как конь.
– А ну заткнулись, блять, живо! – Генри побагровел.
Он свирепо оглядел сидящих, от шока не в силах выразить всю свою злость и негодование. Конечно, он надеялся, что его поддержат – мол, глядите, какая у меня теперь модная макушка-флюгер, завидуйте, – но встретил со стороны обратную реакцию. Его это так взбесило, что он не находил нормальных слов. Никто уже не смеялся над ним. С минуту он думал чем бы меня уязвить. Стоял как пригвожденный к полу, не отрывая от меня взгляда. Эта дуэль напоминала шахматную партию.
– Я трахал твою мать!
– Ее все трахали! Она шлюха! – парировал я.
Ярость, захлестнувшая его в этот момент, сменилась таким искренним недоумением, что я чуть было не захохотал ему прямо в лицо.
– Как ты можешь так говорить про свою мать, ублюдок? Это же твоя мать!
– Ага! Теперь ты ее защищаешь! Эта больная сука пыталась меня убить, когда я был ребенком!
Он заколебался.
– Ты конченый говнюк, я урою тебя! Ты еще за это заплатишь – вот увидишь! Попомни мои слова, Свенсон!
Он жестом изобразил, как сделает со мной что-то нехорошее, а я показал ему средний палец. Генри ушел.
Возможно, я не осознавал, что невольно подписал себе смертный приговор и Генри Смит убьет меня, как только я выйду из школы.
***
На игровой площадке дети устроили драку. Директор, всем своим видом пародируя грубый бюст Хэмингуя, молча наблюдал через окно кабинета и не пытался как-то предотвратить это безобразие, словно оно не нарушало одно из тех дурацких, устоявшихся правил школы и было вполне допустимым.
Солнце светило высоко в небе. Мудаки квасили друг другу носы. Единственное отчего меня по-настоящему тошнило, так это от солнца. Лучше бы ветер пригнал тучи, которые скрыли бы всю эту гниль.
Уроки кончились, преподаватели послали нас нахуй, а повара отправили кого-то на тот свет, празднуя свою победу тем, что пошли на мусорку, искать ингредиенты для завтрашних салатов.
Мы со Стивеном закинули рюкзаки на спины и шли по тротуару, удаляясь от ненавистной школы. Плелись вдоль домов и голых деревьев, которые скрипели на ветру ветками, как старики; они тоже злились на то, что у них нет листьев; и, наверное, шепотом проклинали того, кто поставил их здесь умирать. Ветер сопровождал нас, бросаясь в лицо, как смертник в отчаянии кидается под колеса автомобиля.
– Калеб, ты ни разу не задавался вопросом, почему все так? – спросил Бельман, на ходу доставая из кармана металлическую коробочку.
– В смысле?
Мы завернули за угол улицы.
– Почему ты ненавидишь своих родителей, а они – тебя?
– А разве для ненависти должна быть какая-то причина?
– Ты разве никогда не думал, что все это кому-то было нужно?
– Кому, например? Инопланетянам?
– Да нет же! Инопланетян нет.
– Есть, – возразил я. – Один живет с нами, кажется, в кладовке. И выдает себя за мою маленькую сестренку. Я не нахожу в ней сходства с человеком.
– В твоих глазах мир не выглядит в сером цвете?
– Я думал такое бывает только у дальтоников.
– Ты опять меня не понял, чудила.