Но Стокер, едва заметно приподняв бровь, а потом понимающе прищурившись, вернул всех к теме разговора:
— Тогда позволю себе сделать небольшой экскурс в историю… Не морщись, ничего стыдного в том, что ты чего-то не знаешь, я не вижу. Когда ты был мальчишкой, действительно не до того было… Итак, около трех сотен лет назад случилась последняя крупная война между мышами и крысами, длившаяся около двадцати лет. И тогда мы, пользуясь численным превосходством, загнали их в глубь Элизия и едва не заморили в горах голодом, установив полную блокаду области. Они были вынуждены капитулировать, чтоб не погибнуть. Наше правительство жестко ограничило их территорию, контакты с внешним миром, и несколько столетий мы внимательно следили, чтобы они не пересекали границ. Мы, как победители, считали их земли своими, они же просто игнорировали наши законы, поддерживая идею минимизации контактов. Нас все устраивало: это позволяло закрывать глаза на тяжелые условия их жизни. Я сейчас общаюсь с ними и понимаю: несколько столетий мы вообще ничего не хотели о них знать, будто их расы просто не существовало! Так было проще делать вид, что они не вымирают у нас под боком... Мне кажется, наши предки надеялись, что они там все просто тихо перемрут, ведь, обосновавшись в горах, крысы очень зависели от погоды и в случае холодов и неурожая голодали. В этих условиях смертность среди более слабого пола — женщин — оказалась очень высокой, были времена, когда из десяти рожденных девочек до взрослого возраста доживала одна-две. Сейчас ситуация чуть лучше, но все равно соотношение мужчин и женщин у них примерно семьдесят на тридцать, уж очень много девушек гибнет от тяжелых условий и из-за междоусобиц. В общем, ожиданиям наших правителей не суждено было оправдаться: крысы, как могли, стали развивать технологии, создали множество приспособлений, чтобы получать необходимые тепло и свет, научились добывать металлы и блестяще использовать их свойства. Иногда они устраивали набеги на наши приграничные города, и всегда их целью были технологии и те, кто с ними работает. А также ученые, которых они заставляли идти на сотрудничество… далеко не самыми гуманными способами. Они никогда не устраивали крупных кампаний, чтобы мыши вновь не попытались их блокировать или начать масштабные военные действия. Стремительно нападали, брали, что им было нужно, и тут же уходили в глубь своих территорий. Они знали, что в горах у них преимущество и мы следом не полезем — слишком хорошо научились вести партизанскую войну. Но в горных районах, как ты знаешь, нередки обвалы, с равнины приходят песчаные бури, вызывая камнепады, а также смерчи гуляют между каньонами, не позволяя выйти из их подземных городов неделями. Все это регулярно разрушало то, что они строили, губило население и урожай. Поэтому нападения на нас или соседние общины стали для них единственным способом выжить. На кого идти войной — зависело от потребности в данный конкретный момент. Они настолько жестко подходят к распределению ресурсов, что в их традиции даже есть регулирование количества детей в семье — иначе они просто не смогут прокормить свою популяцию. Такой образ жизни вынудил их с детства учиться сражаться — чтобы каждый при необходимости мог взять силой то, чего ему недостает. Женщин, кстати, тренируют наравне с мужчинами, чтобы могли постоять за себя и свой дом в случае набегов.
— Суровый народ, — задумчиво пробормотал Огонек. — Я как-то сталкивался с одной из их девушек в бою. Мне по плечо была, а верткая и сильная! Не уверен, что разговаривал бы с тобой сейчас, если б не случайный выстрел миномета — нас с ней растащило ударной волной, и поединок не завершился. Мне от нее на память остался здоровенный шрам на плече.
— Женщин учат защищать себя, потому что они — один из ресурсов, за который сражаются мужчины.
— Отвратительно звучит! — вставил Троттл.
— Карабину тоже трясло, когда она про это рассказывала, — кивнул Стокер. — Но факт остается фактом: за женщин и пищу крысы сражаются между собой. Их женщины знают, что, проиграй их община, всех мужчин и мальчиков вырежут, даже младенцев. И в случае проигрыша жены проигравших убивают себя и детей — у них это считается способом сохранить честь рода, но на деле становится единственным способом избежать рабства. Вот так они и живут: община растит воинов, набирает силу, если позволяют урожаи и минует непогода, а потом идет на соседей, чтоб забрать то, что есть у них. Все это многие годы не позволяло им увеличить популяцию. Новые территории вне гор позволят решить вопрос разделения ресурсов. Объединенная комиссия наших рас недавно подсчитала, что, если немного помочь, на Фобосе может вполне комфортно жить вся популяция псов, а крысам как раз хватит новых участков, чтобы улучшить их условия. Они уже наметили план совместного освоения земель и развития сельского хозяйства. А делить урожай договорились между всеми общинами, которые будут участвовать в работах.
— Пфф! А если разбойничья натура возьмет верх и кто-то решит украсть то, что вырастили другие?
— Я тоже задал этот вопрос Совету. Их глава, картинно попробовав остроту своего ритуального кинжала, заверил меня, что вору придется несладко, ибо против него выступит объединенное войско общин. Однократной демонстрации силы будет достаточно, чтобы остальные больше не пытались крысить у своих же, — на последних словах Стокер хмыкнул.
— А демографический вопрос? Это не решит проблемы того, что у них слишком мало женщин.
— Сначала мы предоставим им пригодные для жизни земли и поможем избежать голода. Им больше не придется сражаться между собой за еду. А с приростом женского населения помогут наши репродуктологи. Ты, конечно, слышал про проект, который позволил родиться дочкам Винни и Чарли? Мы развивали его последние лет десять, и группа талантливых молодых ученых создала прибор, который позволит выращивать эмбрион вне тела матери. Плюс сделали рывок в технологии соединения генов. Сейчас Винни и Чарли как раз готовятся принять участие в финальном тестировании этой технологии — хотят осуществить свою мечту о сыне. Мы поделимся этими разработками, а также поможем женским генетическим материалом при необходимости.
— Слияние рас?! Не просто армии, объединение государства, но и смешение рас?! — встрепенулся Огонек.
— Не думаю, что будет прямо слияние. Думаю, как только они выровняют количество женщин и мужчин, надобность в донорских клетках отпадет. Просто если они будут ждать естественного восстановления популяции, пройдет по оценкам экспертов лет двести. А с нашей помощью всего через два-три десятка лет смогут вернуться на путь естественного размножения. Если, конечно, захотят… Но у нас определенно будет повод считать их следующее поколение братьями, — улыбнулся Стокер. — Крысы, кстати, обожают подобное. Они всегда были очень открыты прогрессу, иначе бы просто не выжили. Очень развитая технологически раса, хотя в некоторых вопросах и ведут себя как варвары! Впрочем… у нас с ними даже религия общая, отличаются только некоторые трактовки. Спорю, про это ты тоже не знал!.. Например, у нас в касту воинов входит только часть мышей, а у них же каждый принадлежит к ней. Знаешь, что стало переломным моментом на переговорах? Наша дискуссия с их главой о Великом Марсе. Он все не верил, что мы не забыли нашего бога. Пришлось прямо перед всем Советом раздеться и показать татуировку с символом Марса. Их старейшины прямо перевозбудились при виде ее.
— И после этого один из них тебя вызвал на ритуальный поединок? — улыбнулся Огонек.
— Ага. С удовольствием набили друг другу морды и уселись за общий чайник чая в знак признания друг друга достойными соперниками. И с тех пор меня встречают как брата и готовы разговаривать. Карабине, кстати, тоже пришлось отстаивать в поединке свое право сидеть за столом переговоров.
— Все равно это варварство! — вклинился в разговор Троттл. — Я просто охренел, когда моя жена и мать моих детей вернулась в синяках и порезах! Я ее такой с войны не видел! Уже забыл, как… впечатляюще может выглядеть Карабина, разгоряченная кровью.
Стокер хмыкнул:
— Помнится, именно такой она тебя и привлекла.
— Я был молод и не понимал всей опасности, которую несет война, — развел руками Троттл. — С тех пор случилось слишком много всего. Я предпочитаю, чтобы она решала вопросы, сидя в безопасности за столом переговоров.