Он быстренько развел в камине огонь, используя для растопки выцветшие китайские фонарики, и стал ждать, пока шум воды в ванной не затихнет. Наконец скрипнули ржавые вентили на кранах. Значит, ванна наполнена. Алекс осторожно поскребся в дверь.
— Ну что еще?
Услышав в ее голосе привычные сердитые нотки, он довольно ухмыльнулся. Судя по всему, красавица мало-помалу отходит. Вот и отлично!
— Вы взбили в ванне пену?
— Чего-чего?
— Пену!
За дверью надолго замолчали. Наконец она ответила весьма подозрительным тоном:
— Ну взбила. А вам какая разница?
— Такая, что я сейчас войду! — Брук и охнуть не успела, как он распахнул дверь и проскочил внутрь.
— Алекс! — испуганно взвизгнула она, нырнув в воду по самые ноздри. — Какого черта вам здесь надо? — Над курганом мыльной пены теперь виднелись лишь потемневшие от испуга глаза да копна светлых влажных волос.
Демонстрируя завидную выдержку, Алекс взял с полки кусок мыла, осторожно отнял у Брук мочалку и невозмутимо сообщил:
— Я собираюсь потереть вам спинку!
— Вы… мне… ни за что! — Она зашипела, как разъяренная кошка, и потянула мочалку к себе. — Вон отсюда! Мне сейчас не до ваших игр!
— Какие уж тут игры. — Алекс опустился перед ванной на колени и старательно намылил мочалку, только что отвоеванную в честном бою. — Вы лучше-ка повернитесь, приказал он.
— Уходите!
— Повернитесь!
— Черта с два!
— Если вы не повернетесь… — Алекс сделал многозначительную паузу. Ему до смерти не хотелось прибегать к угрозам в столь деликатном деле, но Брук не оставляла иногда выхода. — Мне придется намылить все, до чего я смогу дотянуться. — И он выразительно глянул на ее чудесные влажные груди, так соблазнительно выглядывавшие из пены при каждом вдохе…
Похоже, до Брук наконец-то дошло, что агрессор отступать не намерен. Сердито фыркнув, она подчинилась.
Имея возможность сполна оценить все ее заманчивые выпуклости и изгибы, Алекс от души проклял свою самоуверенность. Эта женщина была великолепна. Совершенна. Неотразима. Его руки тряслись от вожделения, когда он осторожно провел мочалкой по гладкому округлому плечу. Брук невольно вздохнула, и этот трепетный вздох еще больше распалил его. Алекс до боли стискивал челюсти и старался не думать о том, какая шелковистая у нее кожа и что должно скрываться там, под пеной, в теплой мыльной воле.
— Ваша кожа нежнее, чем атлас, — не удержался он.
— Это все из-за мыла!
Ее упрямство вызвало у Алекса улыбку. Он и сам не заметил, как позабыл о мочалке и стал растирать пену по спине руками в. наивной попытке хотя бы частично утолить терзавший его голод. Брук молчала до тех пор, пока его руки не опустились ниже талии.
— Вы что, опять за свое?
— Да. — Он самодовольно улыбнулся, отметив, как предательски охрип ее голос. — Хотите, чтобы я перестал?
Она не спешила с ответом, и у Алекса сладко замерло сердце.
— Да!
— Почему?
— Да что вы все время «почему» да «почему»? Неужели непонятно?
— Я хочу услышать это от вас.
— Вы просто садист!
В ответ Алекс принялся массировать напряженные мышцы плеч и шеи. Она снова еле слышно вздохнула и покорилась, наклоняя голову то вправо, то влево, как велели его уверенные ласковые ладони.
— О'кей, вы и в этом деле мастер, — неохотно пробурчала она. — Надеюсь, вы не ждете, что я отвечу услугой на услугу?
— Это не услуга!
— Как прикажете вас понимать? — снова насторожилась Брук.
— Мне следовало побывать на фабрике много месяцев назад.
Она резко повернулась, и Алекс едва успел перевести взгляд на ее лицо — вместо того, чтобы жадно разглядывать невольно приоткрывшийся ему вид спереди.
— Это что, очередная попытка запудрить мне мозги, чтобы заманить в постель?
— Ни в коем случае. — Как всегда, Алекса позабавила ее попытка проявить бдительность. Он улыбнулся и наклонил голову с шутливой торжественностью: — Честное скаутское! — Но уже через секунду ему стало не до шуток. Чувствуя, что вот-вот не выдержит, он резко произнес: — А теперь сделайте одолжение и повернитесь, не то я больше не смогу играть в честного скаута!
— Ох… — До Брук наконец-то дошло, о чем речь. Она покраснела и плюхнулась обратно в воду, пробормотав: — Простите!
Алекс старательно смыл с нее мыло, взял большое махровое полотенце, развернул его перед собой и только после этого приказал:
— Поднимайтесь!
К его удивлению, Брук повиновалась без разговоров. Он закутал ее в полотенце и легко подхватил на руки, довольно хмыкнув, когда она испуганно ойкнула.
— Что вы делаете?
— Как что? Несу вас в спальню, чтобы изнасиловать в комфортных условиях! — Почувствовав, как напряглось в его руках легкое упругое тело, он поспешил добавить: — Шутка!
Затем он направился к камину и осторожно опустил свою ношу на заранее расстеленные одеяла. Брук ловила каждое его движение широко распахнутыми испуганными глазами, судорожно вцепившись в полотенце.
Алекс не спеша опустился возле нее, взял ее ногу и стал растирать узкую изящную ступню, прекрасно понимая, что за мысли бродят сейчас у нее в голове. Интересно, она обидится, когда поймет, что опасалась напрасно? Алекс очень на это надеялся. Да что там говорить: он именно на это и рассчитывал!
Брук внимательно и настороженно наблюдала за ним, пока наконец немного не успокоилась, тогда она даже сочла возможным пошутить:
— Я ведь могу к этому привыкнуть!
И он, между прочим, тоже… Чтобы не выдать себя, Алекс потупился, делая вид, что целиком занят ее ногой: сначала пальцами, потом розовой подошвой… Наградой ему служил блаженный вздох, от которого все перевернулось у него внутри. Она была рядом, такая покорная, такая доступная, и ему не составило бы труда постепенно массировать ногу все выше и выше, чтобы наконец сорвать с нее это полотенце и подмять под себя прямо здесь, на одеяле перед камином…
— Алекс!
Захваченный врасплох, он вздрогнул и посмотрел на нее. Это было недопустимой ошибкой: он ясно увидел в ее влажных глазах откровенное, зовущее выражение, от которого у него захватило дух.
— М-м-м? — невнятно промычал он. Перед глазами упорно маячила большая картонная коробка с презервативами, все еще стоявшая на полке.
— Это так здорово… — проворковала Брук.
Не зная, как еще отвлечь себя от запретных мыслей, Алекс молча начал массировать вторую ногу. Огонь в камине весьма чувствительно припекал ему спину, однако это было ерундой по сравнению с тем пламенем, что алчно пожирало иные части его тела. Ее ступня казалась Алексу такой маленькой, почти невесомой! Черт побери! Он заводится даже от вида ее обнаженной ноги! Пожалуй, самое время перейти к следующей стадии давно задуманного им соблазнения!
Он резко прервал свое занятие, отвернулся и попытался найти на полке коробку с ужином из китайского ресторана.
— Алекс! Что-то не так?
— Разве что-то может быть не так? — Он заставил себя отвести взгляд от раскинувшейся перед ним на полу обольстительницы и заняться крышкой на коробке. Она поддалась с превеликим трудом. Трясущимися руками Алекс вывалил на тарелку свинину и рис и сунул Брук, старательно глядя в сторону. Дождавшись, пока она примется за ужин, он положил еды и себе. Он жевал, не чувствуя вкуса.
Брук была настоящей красавицей — божественной, бесподобной… Ему даже не требовалось смотреть на нее, чтобы удостовериться в этом лишний раз. Достаточно зажмуриться — и перед глазами возникнет ее ослепительный, неотразимый образ…
— Вас все-таки что-то смущает.
От звуков этого мелодичного голоса у Алекса мурашки побежали по коже.
— По-моему, вам сейчас не помешало бы одеться! — через силу проговорил он.
Последовавшее за этим молчание было хотя и кратким, но достаточно выразительным.
— Алекс… Я все равно не смогу забыть о том, что вы мой…