— Будь хорошей девочкой, Элен. Не балуйся, — с иронией произнес Марк. — То, что тебе сейчас требуется, — это чашка горячего молока с медом и постельный режим.
— Мм. — Элен облизнула пересохшие губы. — Может быть, начнем со второго?
Она стянула с Марка пиджак и начала медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Однако ставшие вдруг неуклюжими пальцы никак не могли справиться с упрямыми маленькими пуговичками.
Марк сделал шаг назад и, словно в поисках спасения или какого-либо укрытия, окинул гостиную изучающим взглядом.
— О, у тебя даже есть камин? — Уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке.
Бронзовые часы возвышались на каминной полке. Значит, Элен все-таки обманула его, заявив, что избавилась от всех подарков тайного поклонника.
— Марк, какой к черту камин?! Иди же ко мне, — прошептала она.
Элен провела языком по его груди и обхватила губами правый сосок. Марк уже из последних сил сохранял самообладание и спокойствие. Элен пощекотала языком напрягшийся бугорок, затем сделала несколько круговых движений, сводя Марка с ума от удовольствия. Когда она немного отстранилась, Марк разочарованно вздохнул, но Элен вовсе не собиралась прекращать игру. Заглянув в потемневшие от страсти глаза Марка, она вновь опустила голову и принялась за левый сосок.
— Элен, пожалуйста, прекрати, я ведь не железный. Если ты сейчас же не остановишься, то…
— Я не желаю останавливаться.
— Элен! — Марк сам поразился, из каких глубин его сознания вырвался этот строгий и грозный крик.
Элен тут же замерла и ошарашенно уставилась на Марка.
— Милая, тебе необходим покой. Можно, я разведу камин? Правда, я давненько не практиковался, — словно заранее извиняясь, предупредил Марк. — Поможешь, если я что-то стану делать не так?
— Хорошо. — Элен выжала из себя улыбку.
Пока Марк возился с дровами и бумагой, она принесла из спальни два больших пледа и несколько подушек, которые раскидала на ковре перед камином.
Бумага вспыхнула, затем робкие языки пламени начали облизывать поленья. Потянуло дымом.
— Иди ко мне. — Элен призывно похлопала ладонью по подушке рядом с той, на которую уселась сама.
— Подожди, Я, кажется, обещал разогреть тебе молоко с медом?
— Марк, какое молоко? Я отлично себя чувствую. Пара твоих поцелуев — и я вообще забуду о том, что у меня простуда.
— Так не пойдет. Забыть не значит вылечиться. Где у тебя кухня?
Элен вздохнула, но все же объяснила, где кухня.
Марк убедился, что огонь не погаснет в его отсутствие, и отправился на кухню.
Ярко-оранжевые и красные флаги взметались в камине, составляя причудливые композиции, меняющиеся как в калейдоскопе. Элен завороженно смотрела на горевшие поленья и раскаленные угли. Как в детстве, когда отец колдовал у камина и они с мамой грелись у огня…
— Держи, милая. — Марк появился настолько неожиданно, что Элен вздрогнула, едва не расплескав из протянутой им кружки молоко. — О чем думала?
— Я?.. Ни о чем… Просто смотрела на огонь.
— Да? Тогда почему ты улыбалась?
Элен пожала плечами.
— Не знаю.
— Что ж, буду считать, что это по моей «вине».
Элен широко улыбнулась.
— Конечно, Марк. Я тебе очень благодарна за все… за то, что ты сегодня рядом. Хотя ты и…
— Хотя и не поддаюсь на все твои соблазны? — Марк усмехнулся.
Элен отпила из кружки и блаженно прикрыла глаза.
— Сто лет не пила молоко с медом, — призналась она. — В детстве я его терпеть не могла, а когда покинула родительский дом и уехала в Сидней, уже некому было греть его для меня. Самой же всегда было не до того. Учеба, работа… О таких маленьких радостях жизни пришлось забыть.
Марк опустился на пол рядом с Элен, лег, облокотившись на локоть.
— В чем дело? Что-то не так? Марк, почему ты так на меня смотришь?
— Любуюсь тобой. Ты настоящая красавица. Я бы счел за счастье всю жизнь заботиться о тебе.
Элен поставила пустую чашку на пол и наклонилась над Марком.
— Тогда почему ты не хочешь взять меня?
— Милая…
— Ничего не говори. Просто закрой глаза и позволь мне доставить тебе удовольствие, — прошептала Элен, поцеловав его.
— Элен… остановись… Я должен тебе кое о чем рассказать…
— Потом. Сейчас ничто не имеет значения.
— Нет, Элен, прекрати! — взмолился Марк, однако ее язык уже ворвался в его рот, пронесся по зубам, столкнулся с его языком, сплелся с ним в диком танце и отпрянул…
Это могло продолжаться до бесконечности. У Марка уже не было сил сопротивляться.