Думается мне, смотрелись мы с ним странно. Он весь такой из себя мачо, в черный, облегающих стройные ноги, джинсах и черной шелковой рубашке, практически полностью расстегнутой, выгодно подчеркивающей идеально загорелый, подкаченный торс, и я, такая себе моль белая, в легком сарафане цвета беж, и босоножках без каблука.
«И угораздило же меня одеть этот дурацкий сарафан, - ела я себя поедом, - как будто это единственная вещь в моем чемодане».
Такая вещь как этот сарафан действительно была у меня с собой единственная. Он был легкий, из натуральной ткани, привезенный подружкой из командировки в Индию, и совершенно мне не шедший. Будучи блондинкой, хоть и перекрашенной, невнятные цвета, типа беж, слоновой кости, или чайной розы, убивали мою привлекательность, превращая в невзрачную и неприметную женщину неопределенного возраста.
- Не комплексуй, - услышала я у самого уха, бархатный голос своего нового знакомого.
Не ясно к чему он это сказал, но видимо мое состояние не укрылось от его всевидящего ока.
- Я стараюсь, - прошептала я еле слышно.
- Плохо стараешься, - получила в ответ, - больше половины из встреченных нами женщин мечтали бы поменяться с тобой местами. И уж поверь мне, меньше всего их волновал бы вопрос какого-то там платья. Скорее они бы обеспокоились скорейшим его отсутствием.
Я сначала хотела спросить, не читает ли мой новый знакомый мысли, но окончание фразы, опять опалило мои щеки огнем. Я промолчала, подумав, что на любую мою фразу этот самовлюбленный индюк обязательно ответит колкостью. В его остром уме и способности замечать малейшие детали, а затем преподносить их в выгодном одному ему свете, я уже убедилась.