- Ну, что изучила меня? - спросил Эм, не отрывая взгляда от своих бумаг.
Я покраснела, как будто была застигнута за чем-то постыдным.
- Простите, - пролепетала я.
- За что ты просишь прощения, Мышка? - удивился Эм. - Это совершенно естественно изучать нового человека, тем более, что тебе предстоит провести с ним ночь.
Из-за двусмысленности фразы сказанной Эмом, я вспыхнула ещё больше, и если могла, провалилась бы сквозь землю, вернее сквозь пол в вагоне.
Мужчина, откинув бумаги ни сколько не смущаясь, стал меня разглядывать как какой-то музейный экспонат или раритетную вещицу, неожиданным образом попавшую к нему в руки.
- А ты забавна, - улыбнувшись после пристального изучения моей персоны, сказал Эм.
- Рада была позабавить, - едко ответила я, и только потом, спохватившись, подумала, что если б не он, я осталась бы стоять на перроне, а поезд уехал бы без меня. А это значить, что я не ехала бы сейчас с таким комфортом, в столицу, и скорей всего просто не попала бы на завтрашнее заседание суда. Нет, был, конечно, еще вариант взять такси. Но для меня это был скорее не вариант. Карта с отложенными на так называемый черный день деньгами была у меня с собой, однако обналичивать её я вообще не собиралась. Взяла так на всякий случай, скорее для моральной поддержки, чем в качестве платежного средства. И хотя денег там собралось прилично, по моим меркам естественно, всенародное ожидание черного дня в моем лице, никто не отменял.
Сейчас я была очень благодарна своему попутчику за приют и возможность добраться до столицы вовремя. Поэтому моё ехидное замечание, высказанное в запале, и осознание настоящего положения вещей заставило меня виновато опустить голову.
- Простите, - опять проблеяла я.
- Минуту назад, - хмыкнув, сказал мой попутчик, ты показалась мне нормальным, живым человеком. Не разочаровывай меня, Мышка.
- Но ведь я Вам так обязана, а я ..., - виновата глядя в глаза собеседнику, я нервно комкала подол юбки.
- Давай Мышка с тобой сразу договорился, - поморщившись, сказал Эм, - ты мне сейчас скажешь спасибо, искренне так скажешь, и этого будет достаточно. Ты мне ничем не обязана. Ты меня услышала?
- Но как же? - удивленно выдохнула я, - ведь если не Вы, и Ваша доброта, стоять мне на перроне и махать залитым слезами платком в след уходящему поезду.
Мужчина громко и так заразительно рассмеялся, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно.
- Давно меня никто не называл добрым, - отсмеявшись, сказал он, - с детства, наверное.
Я удивленно подняла бровь и недоверчиво посмотрела в глаза своему собеседнику. Они лучились смехом.
- Ты согласна с моим предложением? - поинтересовался Эм.
- Спасибо Вам огромное преогромное, - выдала я, и не склонилась в поясном поклоне только потому, что сидела.
- Вот и славно, - продолжая улыбаться, сказал Эм, - теперь ещё одно не маловажное условие. Ты перестаешь мне выкать. Не такой я уже и старый.
- Но это я не из-за возраста, - попыталась возразить я.
- Я понял, понял, - прервал поток моих объяснений Эм, - и, тем не менее, я настаиваю.
- Ладно, - согласно кивнула я головой.
- Вот и отлично, - обрадовался мой попутчик, - теперь можно выпить чаю. Ты как. Мышка, чай будешь?
- Да, - улыбаясь, сказала я, - в подстаканнике и обязательно с кусочками сахара.
- Вкус детства, - понимающе улыбнулся Эм, - я тоже люблю пить чай в поезде из подстаканников с сахаром, упакованным по два кусочка.
- А на картинке поезд, - добавила я.
Кивнув головой в знак согласия, Эм сказал:
- Сейчас организую, - и исчез за неслышно закрывшейся за его спиной дверью купе.
Пока мой попутчик организовывал чай по всем правилам путешествия в поезде пост советского периода, я достала из кулька испеченный мамой специально мне в дорогу яблочный штрудель.
Через несколько минут в купе появилась проводница Валя с белоснежной накрахмаленной скатертью небрежно перекинутой через плечо. В руках она держала и блестящий разнос заставленный стаканами в подстаканниках и пузатым чайником, взятым вероятно, из каких-то закромов самой проводницы.
- Ах, - только и смогла выдохнуть я.