— «Сомневаешься» — не то слово! — перебил его сэр Вэлдо. — Через двенадцать месяцев ты и твой партнер скажете спасибо, если окажетесь на нулях.
— Нет, крах исключается. Мы все продумали и спланировали. И я готов заключить с тобой любое пари, что нас ждет блестящий успех. Конечно, сначала нам придется основательно потратиться — думаю, ты и сам это понимаешь, но…
— Стоит ли продолжать?
— Стоит! Без стартового капитала ничего не выйдет. Загвоздка в том…
— Покорно благодарю! Я и сам знаю, в чем загвоздка, — язвительно отозвался Вэлдо. — Бога ради, перестань ловить меня на крючок. В жизни еще не слышал подобного бреда! За кого ты меня принимаешь, если думаешь, что я ссужу капитал под такую безумную затею? Вступить в партнерство с человеком, у которого, как и у тебя, сквозняк в кармане? Ну нет! Лоури, ты хватил через край!
— Пока от тебя ничего не требуется, кроме как выслушать до конца! Да, Кеарни, как и я, на мели, но он только что получил некоторую собственность. Именно это обстоятельство и навело его на мысль предложить мне партнерство. Он унаследовал от своего дяди местечко в Ирландии — по-моему, называется Галвей[5]. Не правда ли, любопытное название? Ну так вот, наследство не ахти какое — усадьба пришла в упадок, дом разваливается. По-видимому, для него это скорее обуза, чем подарок, потому что в его нынешнем состоянии имение даже не удастся сбагрить с рук.
— Мне тоже так кажется.
— А вот тут ты ошибаешься! Мы нашли ему блестящее применение! Кеарни ездил, чтобы взглянуть на усадьбу, и говорит, что там масса прилегающих земель, целые акры под конюшнями, которые достаточно только отремонтировать, и мы получим то, что надо. Слушай дальше! Ты же должен знать, что Ирландия — это страна, где можно приобрести первоклассных лошадей не дороже, чем по восемьдесят фунтов за голову. Без примеси крови извозчичьих кляч! С чистой родословной! Год выездки — и их можно продавать за пару сотен каждую.
— Если ты думаешь, что я собираюсь сделать из тебя лошадиного барышника…
— Ничего подобного! Это не будут бракованные лошади! — с негодованием воскликнул Лоури.
— Именно такими они и будут, если тебе доверят их отбирать или позволят иметь к этому хоть какое-то отношение.
Лоуренс справился с собой и вновь сумел подавить гнев.
— Само собой, эту сторону дела Кеарни берет на себя: он знает страну, знает, какие ярмарки наилучшие… Я не удивлюсь, если он судит о лошадях не хуже, чем ты. Моя роль сводится к тому, чтобы продавать их здесь.
— Лоури, ты что, серьезно собираешься выступить в качестве дилера?
— Нет, конечно нет! Я имею в виду, что не собираюсь торговать ими с аукциона или с других торгов! У меня есть мысль получше. Я собираюсь продавать их прямо на охоте!
— Что? — не поверил своим ушам сэр Вэлдо.
— Господи, да ты же прекрасно знаешь, что я имею в виду! Просто едешь на красивой лошади, показываешь все, на что она способна, а рядом с тобой один из охотников. — Ну, к примеру, тот же Куорн. А дальше…
— Дальше ты ломаешь шею и тебя уносят ногами вперед!
— Да ну тебя к дьяволу! Ты что, и впрямь не понял или только делаешь вид? Дальше кто-то приходит в восторг от твоей лошадки, спрашивает, не желаешь ли ты ее продать. Ты даже не успеешь опомниться, как…
— И не мечтай ни о чем подобном! Стоит только увидеть, как ты держишься в седле!
Лоуренс вспыхнул до корней волос:
— Благодарю за комплимент! Честное слово, родственничек, из всей напраслины, которую ты на меня возвел, эта… Кем ты меня только не назвал? Но горе-наездник!..
— Нет, нет! Я вовсе не это имел в виду, — заверил сэр Вэлдо, слегка смягчившись. — На ровном месте ты смотришься неплохо, а вот на препятствиях здорово мажешь, да и заставить лошадь показать, на что она способна, — это тебе не дано. Впрочем, я о другом! Ты уж извини, но я в вашем совместном проекте участвовать не собираюсь ни под каким видом.
— Вэлдо, я не прошу подачки, — в отчаянии пустился убеждать его Лоуренс. — Речь идет только о том, чтобы дать мне взаймы. И всего-то лишь тысячу фунтов! Клянусь, верпу тебе все до фартинга!
— Вот в этом я сомневаюсь. Точнее, не в том, что ты не намерен вернуть деньги, нет, ты говоришь искрение и веришь, что сдержишь свое обещание. Просто я боюсь, что вслед за этой тысячей мне придется выложить еще не одну, чтобы вытащить тебя из той пропасти, куда сам себя толкаешь. Поэтому я не выполню твоей просьбы.
Последовало долгое молчание. Лоуренс резко встал с кресла и, подойдя к окну, стал пристально вглядываться. Наконец решился нарушить гнетущую тишину:
— Помню, как ты сказал, когда в прошлом месяце уплатил за меня долг, что делаешь это в последний раз. Но я никогда не думал, что ты откажешься мне помочь, когда… когда я попытаюсь сделать то, к чему ты сам меня все время понуждал.
Сэр Вэлдо не мог сдержать улыбки при этих словах:
— Мой дорогой Лоури! Что-то не припомню, чтобы я настоятельно советовал тебе заняться разведением лошадей.
— Ты хотел, чтобы я нашел себе занятие и перестал бить баклуши. А сейчас, когда я вознамерился покончить с праздной жизнью и не сидеть больше у тебя на шее, сам же лишаешь меня такой возможности.
— Найди себе респектабельное занятие и смело обращайся ко мне. Думаешь, что я мелочный педант и щепетилен до абсурда? Но то, что ты просишь, означает просто-напросто помочь тебе увязнуть по уши!
Лоуренс отвернулся от окна, вынудив себя улыбнуться уголком рта:
— Нет, больше я не обращусь к тебе с протянутой рукой. Ты и так был чертовски щедр ко мне, я это помню! Только… Ну да ладно! Полагаю, больше говорить не о чем? Мне лучше отправиться сейчас, чтобы утром быть в Лондоне. Я тут нежеланный гость!
— Вздор! Ты что, действительно не хочешь остаться?
— Ну, подумывал, грешным делом. То есть я о том, что сейчас любой не прочь выбраться из города, а ты знаешь, сколько стоит сиять дом в сельской местности в июле. Да только на чужой каравай рта не разевай, не так ли?..
— Намекаешь, что Брум-Холл должен был достаться тебе? Кончай ныть, неисправимый ты брюзга! Ничуть не возражаю, чтобы ты остался здесь, только думаю, тебе это придется не по вкусу. Тут все еще работают строители, наверное, ты и сам это понял.
— О, на такие пустяки мне наплевать! — заверил Лоуренс. — Ты, видимо, наводишь здесь серьезный порядок? И все ради малолетних голодранцев, как я понимаю?
— Правильно понимаешь, — весело отозвался сэр Вэлдо. — Я должен пойти и предупредить Ведмора, что мы не ждем Джулиана к обеду — он в Лидсе и, скорей всего, задержится. Приходится на своих двоих ходить к дворецкому, чтобы отдать распоряжение, — единственный работающий звонок остался только в бывшей спальне нашего усопшего родственника. Впрочем, чего другого, а всевозможных недостатков здесь хватает. Твой слуга вскоре просветит тебя на сей счет. Надеюсь, он еще не улизнул отсюда? Я сам живу в постоянном страхе, что, проснувшись однажды утром, не найду Манслоу.
Лоуренс явно испугался, однако возразил:
— Блайт никогда не выкинет такой штуки! А что касается Манслоу, не представляю, что может заставить его покинуть тебя! Для того одних поломанных ступеней маловато. Так во сколько обед? И должен ли я к нему переодеться?
— Сойдешь и так! А обедаем мы в шесть — по старинке.
— Ах да! Как принято в провинции, — отозвался Лоуренс, явно намереваясь не дать себя запугать. — По правде говоря, я даже рад этому, так как немного устал в дороге. Мечтаю лечь пораньше.
Что он и сделал, отправившись спать около девяти часов, после тщетных усилий подавить зевоту.
Сэр Вэлдо ни в коей мере не заблуждался на его счет. Не поверив, что Лоуренс навещал друзей в Йорке, он еще меньше верил в то, что тот и впрямь решил остаться в Брум-Холле исключительно ради отдыха. Лоури конечно же не смирился с поражением, которое потерпел в их первом разговоре насчет денег для «выгодного дельца», и рассчитывал добиться своего в недалеком будущем. С унылой улыбкой сэр Вэлдо припомнил несколько предыдущих случаев, когда, наотрез отказавшись удовлетворить требования Лоури вначале, затем все-таки ему уступал. При этом кузен применял тактику точно такую же, как и сейчас. Безусловно, Лоури прибыл в Брум-Холл во всеоружии, возможно даже приготовившись на начальном этапе встретить решительный отказ Вэлдо. Потому и не воспринял его как финал, проявив кажущуюся уступчивость. Когда Лоуренс знал, что не может обвести кузена вокруг пальца, он редко давал волю своему гневу, а начинал оплакивать свою судьбу, говорить выспренним слогом и не переставал взывать к лучшим чувствам сэра Вэлдо, пока не добивался своего.