Иногда мне начинало казаться, что Алекс на самом деле чуть ли не гений, а мы все – лишь пешки, выполняющие его великий замысел.
– Ты ведь специально это сказал?
Он улыбнулся то ли загадочной, то ли пустой улыбкой.
– Как бы там ни было, я уверен, что ты быстро найдешь себе парня. Ты симпатичный. У тебя хорошая работа. Про тебя даже недавно написали в газетах.
– Если бы все было так просто, я бы давно уже был не один.
Алекс присел на край своего стола.
– Взбодрись, старина. Мы справимся с этой задачей. У твоих родителей нет никого достойного на примете?
– Ты не забыл? Мой отец – бывший наркоман, который выступает теперь в реалити-шоу, а мама – известная в 80-х певица, которая живет затворницей с одной-единственной подругой.
– Да, но, думаю, они все еще члены какого-нибудь клуба?
– Нет, ничего подобного.
– Не волнуйся. Есть много других вариантов. – Он сделал паузу. – Подожди минутку, я сейчас что-нибудь придумаю.
Ну здравствуй, дорогое каменистое дно! Рад снова видеть тебя! Не хочешь стать моим новым парнем?
Через несколько томительных мгновений Алекс воспрянул, словно бигль, учуявший кролика.
– А что насчет ребят, с которыми ты учился в школе? Обзвони их, узнай, может, у кого-нибудь есть милая сестренка? Я хотел сказать, братишка? То есть братишка-гей?
– Я ходил в школу в крошечной деревне. Со мной училось еще три человека. И я потерял с ними связь.
– Как необычно. – Он озадаченно наклонил голову набок. – Я почему-то думал, что ты учился в Хэрроу.
– Знаешь, не все люди учатся в Итоне или Хэрроу.
– Ну да, разумеется. Только это девчонки.
Я был не в состоянии объяснять социально-экономическое устройство современной Великобритании человеку из привилегированной семьи, ровно как и то обстоятельство, по которому в названии шампанского «Моэт» буква «т» произносится, а в слове «мерло» – нет, хотя на «т» заканчиваются оба эти слова.
– Поверить не могу, что говорю это, но давай лучше вернемся к вопросу о том, как устроить мою личную жизнь?
– Признаться, я в некотором замешательстве. – Он замолчал, нахмурился и принялся теребить манжеты своей рубашки. Затем внезапно радостно улыбнулся мне. – Я тут кое о чем подумал.
В других обстоятельствах я бы не воспринял его слова всерьез. Но в тот момент я был в отчаянии.
– О чем?
– Почему бы тебе не сказать, что ты встречаешься со мной?
– Но ты же не гей. И все об этом знают.
Он пожал плечами.
– Я скажу всем, что изменил свою точку зрения.
– Боюсь, из этого ничего не выйдет.
– Ну, в наше время все так неопределенно. Двадцатый век и все такое.
Я решил, что сейчас не самый подходящий момент напоминать Алексу, какой век был на дворе.
– У тебя есть девушка? – спросил я.
– Ах, да, Миффи. Совсем забыл про нее. Но она отличная девчонка и не станет возражать.
– А я бы на ее месте стал. Да еще как!
– Может быть, поэтому у тебя никого нет? – Он посмотрел на меня с несколько уязвленным видом. – Ты, судя по всему, слишком требовательный.
– Послушай, я благодарен тебе за предложение. Но если ты забыл про свою настоящую девушку, не может так случиться, что ты забудешь и про своего фиктивного парня?
– Нет, мне кажется, что все удачно придумано. Я сделаю вид, будто ты мой парень, и никто не удивится тому, что я никогда не говорил про тебя, ведь я же такой дурачок, вечно все забываю.
К своему ужасу я понял, что в его словах был смысл.
– Знаешь, что, – сказал я, – обязательно подумаю об этом.
– О чем подумаешь?
– Спасибо, Алекс. Ты мне очень помог.
Я медленно побрел к кабинету. Там, к большому облегчению, я обнаружил, что за время моего отсутствия новых отказов от спонсоров не появилось. Сел за стол, закрыл лицо руками и подумал о том, как бы мне хотелось…
Боже. Я чувствовал себя совсем разбитым и даже не знал, чего мне хотелось. Конечно, было бы здорово, если бы мой отец не стал светиться на телевидении, обо мне не написали бы в газетах, и надо мной не нависла бы угроза увольнения. Но все это ни по отдельности, ни вместе не казалось мне чем-то совсем уж страшным. Просто еще несколько мертвых чаек увязло в мазутном пятне, которое разлилось по моей жизни.
В конце концов, Джон Флеминг был моим отцом, и я никак не мог это исправить. Как и то, что он не хотел моего появления на свет. Я не мог сделать так, чтобы никогда не влюбляться в Майлза. Которому не был нужен так же, как и отцу.
И пока я предавался жалости к самому себе, вдруг понял, что Алекс на самом деле оказался не так уж и бесполезен. Нет, я не могу сказать, что он мне действительно здорово помог, но, как говорится, не все сразу. Он подал неплохую идею о том, как завязать новые знакомства.