Вот так на вскидку, и не ответишь… Что бы прям так мешали…
— То, что запрещают тебе родители? — подтолкнул к нужной мысли меня мой «жених».
Если честно, ничего мне в голову не шло. Мои родители всегда были вполне адекватными людьми… ну, если не считать, нашего последнего разговора…
Я была обычным ребёнком, росла в обычной семье.
Когда мне было лет двенадцать — тринадцать, бизнес у отца пошёл в гору. Наша семья из «обычной» вдруг стала «состоятельной». Нет, олигархом мой отец не стал. Но семья поднялась довольно высоко в масштабах нашего города.
Не сказать, что деньги меня сильно изменили. Я, конечно, полюбила финансовую свободу, но… без фанатизма.
Хотя сейчас, задумавшись над этим вопросом, я ясно увидела, что возвращаться к «обычности» не горю желанием…
Но меня спросили про ограничения.
А на данный момент, моим ограничением, как раз и была свобода. Свобода выбора.
— Мои родители ограничивают меня только в одном, — уверенно заявила я. Глаза моего собеседника вспыхнули в полутьме, и мне показалось, что он даже задержал дыхание. — В моём выборе будущего мужа.
— Юленька… — разочарованно выдохнул Остап местного разлива. Я пожала плечами. Сказала, как есть. Ну, не было у меня тайных желаний. Даже как-то обидно слегка стало. Прыжки с парашюта не интересуют, танцы в стрип-барах тоже…
— Допустим, тебя всё устраивает в твоей нынешней жизни, — через несколько секунд тишины возобновил он разговор.
Я кивнула.
Действительно всё.
Меня устраивало абсолютно всё.
До сегодняшнего дня.
— Юль, давай на чистоту, этот брак мы сможем избежать только благодаря огромным потерям. Обе семьи потеряют свои ресурсы. Денежные, эмоциональные. Репутация тоже пострадает. Ваша, — мимоходом заметил он.
— Послушай, э-э-э… — я вдруг поняла, что не знаю, даже имени своего потенциального мужа.
— Максим.
— Максим, — повторила я. — Давай не будем ходить вокруг да около. Что ты предлагаешь?
— Брак. Я предлагаю идеальный фиктивный брак, который продлится тринадцать месяцев.
Мои брови поползли вверх. Надо же… Какая скрупулезность.
— Для всех мы станем идеальной семейной парой.
— А потом?
— Развод. Громкий. Эмоциональный. Для всех неожиданный, но хорошо спланированный нами, развод. Обещаю, что всё, что подарят нам, оставлю тебе. Там квартиру, машину… Более того, — он выжидающе замолчал, — если мы всё сделаем правильно, то ни тебе, ни мне, родители больше никогда не посмеют навязать ещё один брак.
А вот это уже интересно.
— Мы всё обставим так, что родители будут ещё и вину чувствовать перед нами. Как итог: наши отцы получат то, что хотят. Мы с тобой становимся свободными людьми на всю оставшуюся жизнь. И сможем сами выбирать, как нам этой свободой воспользоваться. Ты получаешь ещё дополнительные бонусы в виде материальных благ.
Звучало заманчиво, но…
— А тебе какая выгода со всего этого? — прищурилась я. Сладко поёт. Даже слишком. Неужели так ради свободы старается? Да, и квартиры на дорогах не валяются… А тут такая щедрость…
— Какая у меня недоверчивая невеста, — хмыкнул Макс.
Остатки сна стали испаряться с последними лучами солнца. То, что парень всё уже продумал заранее, у меня сомнений не вызывало. Уж больно гладко всё говорит. И эти тринадцать месяцев…
— Скажи, — нажала я. — Иначе, упрусь, — решила пригрозить для верности.
Макс, вдруг мягко улыбнулся, и его взгляд стал каким-то… мечтательно-детским.
— Машины, — он открыто улыбнулся. — Мой интерес — машины.
— Машины? — я не понимала, о чём он.
— Да, машины, — кивнул парень. — Коллекция машин моего покойного дядьки. Он умер два года назад.
— Соболезную, — сказала я на автомате. Макс кивнул.
— Летел он по этому делу. Машины были его страстью, — голос Макса наполнился теплом. — Первые две машины купил, и самостоятельно отреставрировал, когда и денег ещё толком не было, — мягкая улыбка скользнула по его лицу. — А когда деньги завелись, тут уж его никто не мог остановить… Два года назад его не стало. Сердце, — на пару секунд в комнате повисла тишина. — Так, вот, — возвращаясь в реальность, уже более бодро продолжил Макс, — коллекцию он оставил мне. Но… — он хмыкнул и покачал головой, — либо я получаю её по достижению тридцати пяти лет. Либо…
Я вытянулась в струнку.
— После тринадцати месяцев официального брака.
— А почему такая цифра? Тринадцать? — удивилась я.