Как только он вышел из конференц-зала, тут же бросился на улицу. Ганс задыхался от осознания того, что находится под землей, в бункере. Ему вдруг показалось, что воздух кончится когда-нибудь, и пространство бункера начнёт сжиматься. Его охватил приступ клаустрофобии. И боязнь умереть от руки неизвестного преступника. Он бежал, бежал по улице, воровато оглядывался по сторонам, как будто ожидал погони. Эх, он отдал бы всё сейчас за одно только дуновения свежего прохладного ветра, способное остудить его горячее дыхание и успокоить расшалившиеся нервы. Но в Городе ветра не существовало.
Его бег продолжался до самого дома. Уставший от постоянного напряжения Ганс ввалился в квартиру, скинул обувь и ползком пробрался в гостиную. Лёг на диван, обтерся мокрым полотенцем, словно по велению мысли появившимся на столе. Передохнув несколько минут, Ганс наконец-таки оторвал свой взгляд от потолка и позвал жену.
- Миранда!
Никто не откликнулся. Он забеспокоился, приподнял голову, неловко перевернулся на спину и с шумом съехал на пол вместе с подушкой.
- Миранда, ты дома?
Из кухни вышла полная женщина.
- Ты сегодня раньше? Ты... ты что молчишь? Тебе плохо? Я волнуюсь...
Гансу стало противно. Он с плохо скрываемым презрением отвернулся от нее и принялся поправлять подушки. Она взяла его за локоть, он отдернул руку. Будто током ударился.
- Что с тобой?
- Отстаньте от меня, отстаньте все! - вскричал болезненным голосом Ганс. Он пытался ей что-то объяснить, махал руками и всё время твердил о своей вине. Миранда дала ему успокоительного. Он принял для виду, хотя знал, что в Городских аптеках продают лишь пустышки вместо таблеток да обыкновенную воду во флакончиках.
- Тебе лучше? - спросила она через некоторое время. - В последнее время ты стал слишком нервным, особенно после этих встреч. Он...
- Прошу, не надо, не надо говорить об этом человеке. Это моё дело. И никто не должен знать - слышишь? Никто!
Почувствовав, что слезливый комок вновь подступает к горлу, Ганс поспешно уклонился от ссоры и заперся в ванной. Он хотел себя чем-нибудь занять. Сначала неуверенно взял в руки бритвенный прибор, но, взглянув в зеркало и ощутив холодное лезвие у себя на шее, он немедленно бросил это занятие. Ганс боялся, что мысль о суициде окончательно добьет его сознание. Сил бороться почти не было. Потом он почистил зубы и ополоснул лицо. Снова посмотрел в зеркало. И как будто не узнал себя. Ему вдруг показалось, что его зазеркальный двойник обрел над ним безграничную власть, а слух чуть было не надорвался от наполнивших уши нескольких десятков демонских голосов.
Миранда услышала дребезг стекла из ванной. Испуганная, она выскочила из кухни, где готовила любимые тефтельки Ганса. Дернула за дверную ручку - заперто. Спустя несколько секунд дверь распахнулась, и Ганс, взлохмаченный, сам не свой, принялся архаично собираться на улицу. Натянул левый ботинок, затем куртку, после этого зачем-то накинул её шаль, далее надел кепку и окончил процедуру завязыванием шнурков на правом ботинке.
- Ганс... Дорогой, что случилось? - Миранда предприняла попытку остудить его разгоряченный пыл и нежно взяла за плечо, но Ганс больно схватил её за руку, придавил горло и прижал к стене.
- Не смей! Не дотрагивайся до меня! Ууу...
Ганс отпустил её, прокашлялся и виновато посмотрел в её сторону.
- Ты... ты опять к нему? К НЕМУ?
- Да! - вскрикнул он и резко шагнул в направлении входной двери.
Миранда смиренно стояла у стены, инстинктивно вытянув вперед руки и боясь даже дохнуть.
- И ещё, - он вдруг остановился и тихо произнес, как будто боялся услышать от себя такой фразы. - Ты... ты знаешь, что говорить, если Джек спросит обо мне.
Четырнадцать фонариков. С момента его появления в канализации прошло четырнадцать фонариков. Ровно четырнадцать. Последний потух, подвалы Города погрузились в темноту. Фрэнк засунул скрипевшую ручку в карман и, нашарив сухую нишу в стене, спрятал туда свои конспекты.
За последние двое суток он прилично выспался. В канализации, ставшей ему самым безопасным жильем, никто не мешал. Только в одном отдаленном месте, как раз под неработающими фонтанами, капала вода.
Фрэнк прожевал бутерброд и выплюнул неизвестно как туда попавшую косточку. В Городе сейчас было четыре часа дня. А в этом сыром, темном и неуютном месте - всегда полночь.
На ощупь он пробрался к своему условному ночлегу. Ночлегом он называл груду пальто, курток, штанов, жилетов, других шмоток. Сначала он задавал себе вопрос: Откуда в канализации столько предметов быта? Откуда столько одежды? Ответ нашелся сам собой.
После того, как Николь похитили, Фрэнк не знал, куда направиться. Его искали по всему городу. Джеку он не доверял, и потому не мог обратиться к нему за помощью. Фрэнк сильно торопился из-за жгучей боли в спине. Нужно было продезинфицировать рану. Но в Городе не было ни одной больницы. Только аптеки, в которых, надо полагать, ничего полезного не продавали. Фрэнк решился на отчаянный шаг и нанес визит Рудольфу. Некогда своему другу. Он исходил из соображений, что у негра должны были быть какие-то медикаменты на всякий случай.
Фрэнк стоял на пороге и жал на звонок. Хорошо, что Руди оказался дома один. Его жена находилась у подруг. Догадки Фрэнка подтвердились, и Руди охотно помог ему, наложил бинты и угостил ужином. Они говорили о Лео и его поступках.
- Тебе не кажется, что это начало конца Плутония? Гибели всего идеального общества? - спросил Фрэнк за чашкой чая.
Рудольф усмехнулся.
- И опять ты мыслишь стандартами! Знаешь... в тебе есть зерно, Фрэнк. Недаром ты, возможно, единственный здравомыслящий в Городе человек. Но твоим стремлениям может помешать шаблонность. Ты привык, что в жизни всё делается за тебя, что за любые удачи и неудачи отвечает только судьба, а не ты сам. Нельзя мыслить стандартами, нужно давать волю фантазии. Роберт видел в тебе перспективного наследника. Он сразу осознал, что человек по имени Фрэнк Миллер - тот, кто поймет его.
- Что? - Фрэнк поперхнулся и закашлялся.
- Да, именно. Пришло время сказать тебе, что... что я знал Роберта.
- Пришло время? Он погиб почти полгода назад! Почему ты молчал? Почему вы все молчали?
- Роберт был одним из нас. Основоположником идеала. Но он был не согласен с Джеком и откололся от Ордена. Зря сделал. Мне тоже было жаль...
Фрэнк вскочил из-за стола и с негодованием смотрел на Руди.
- Да, Фрэнки, все, что ты слышишь - правда. Роберт бросил нашу идею, но он искренне ей верил. Из всех нас только я продолжал поддерживать его. Звонки, переписка, встречи. Однажды Джек узнал об этом. Узнал, что я информирую его обо всех наших делах, связанных с Плутонием.
- Как ты мог это скрывать? Ты что? Я... я ведь поверил тебе тогда... а вы все оказались... лжецы! Лжецы до мозга костей!
- Не надо обвинений, друг мой. Что мне было делать в той ситуации?
- Друг? Какая к черту дружба?
- Джек приказал мне убрать свидетеля. Мы знали, что Роберт не одобряет наших планов и ни за что не поедет в Плутоний. Он никому не был нужен. Несчастный случай вполне подошел бы.
Фрэнк стоял, обескураженный, не верящий своим ушам. За последние дни с ним произошло много всего, но... он даже не мог и близко предположить такое.
- С Робертом проблема была решена, но - вот беда - ты успел узнать о проекте. Согласись, полиции показалась бы странным череда убийств соседей. Если бы под Джека начали копать, все рухнуло бы. И тогда я подсказал ему идею. Пригласить тебя в Плутоний. Так ты стал участником эксперимента. Это если кратко, без некоторых подробностей.
- Каких подробностей? - вздрогнул Фрэнк. Видя, как Рудольф мажет ножом масло, он пятился к двери кухни.
- Которые ты не должен пока знать. Да и... не созрел еще.