— Огромный злой волк. Я поняла. Этот мистер конгениальность сам мне сообщил. Вернее, приказал держаться подальше от опушки леса. — Я закатила глаза, стараясь не обращать внимания на дрожь в предплечье, куда меня, конечно же, не кусал призрачный зверь.
— Я бы не назвал это приказом, Миа. — Тир внимательно смотрел на меня.
— Именно так это и прозвучало. Ты не был особенно мил. — Я топнула ногой. — Ты даже не сказал «пожалуйста»!
— Я сказал, что это для твоего же блага, — настаивал Тир, — Это — мило.
— А я ответила, что нечего указывать мне, куда идти или не идти. Ты вообще едва меня знаешь.
— Если бы я попросил довериться мне, ты смогла бы? — спросил Тир.
Я резко выдохнула в раздражении.
— Я всего лишь хочу сказать, что краткое объяснение, либо немного хороших манер при его отсутствии, не помешали бы.
Тир наклонился вперед, и его глаза блеснули. Теплое дыхание щекотало мне ухо, пока он произносил:
— Привыкай к разочарованиям, принцесса.
Он одновременно был и сексуальным и неимоверно раздражающим, и от его последнего подмигивания у меня сбилось дыхание. Затем он повернулся и вышел из аудитории.
— Андерссон, ты идешь? — произнес он, не оборачиваясь.
Хенрик перевел взгляд с меня на дверь и обратно. Какая-то мысль проскользнула по его лицу, но он лишь мотнул головой и закинул на плечо рюкзак.
— Увидимся на следующем занятии. И не забудьте прислать мне свои резюме для исследовательского проекта.
С этими словами он вышел из помещения, оставив меня наедине с Бринн.
— Они всегда такие странные? — Я повернулась к ней.
Она с усмешкой покачала головой.
— Ты и половины не знаешь.
***
— Эй, Шарлотта, можешь заглянуть на минутку? — Стол, кровать и пол были погребены под слоем бумаг и маркеров. Не самая подходящая обстановка для гостей, но я была слишком сбита с толку, чтобы заботиться о порядке. И это о многом говорило.
— В чем дело? О, боже. — Шарлотта нерешительно остановилась около моей кровати и указала на незанятое местечко. — Можно?
— Присаживайся. — Я смахнула гору карточек вбок, освобождая соседке место попросторнее. — Я начала читать с опережением, чтобы подготовиться к лекциям на следующей неделе, и окончательно запуталась. Помоги мне.
— О, красотка, — Шарлотта опустилась на кровать и скрестила ноги в лодыжках. — Что именно тебя смущает?
— Мифология. Слишком много персонажей, о которых приходится помнить, и это помимо художников, картин и тем! Я могу сделать пометки, таблицы, диаграммы, но запомнить все это я просто не в состоянии, пока не пойму, какой в этом смысл.
— На самом деле, все достаточно просто. Открой Википедию. — Шарлотта кивнула на мой ноутбук, информационный маяк в море бумажных заметок.
— Уже. И библиотечную «Мифологию» Джона Линдоу я тоже пролистала. — Я сунула ей в руки распечатанную таблицу, покрытую пометками. — Это перечень богов, их обязанностей и способностей, рассортированный по миру пребывания. Асгард выделен ярко-розовым.
— Я вижу. Ух ты, а ты супер-пупер целеустремленная, — покачала головой Шарлотта.
— Почетный член общества целеустремленных.
— Так какой у тебя вопрос?
— Мой вопрос в том, что все это значит. Здесь тысячи богов, миров, битв и историй. Это же целая религия, по крайней мере, так ее воспринимали викинги и более ранние северные культуры. А еще у всего этого масса вариаций, и я не понимаю, какая версия правильнее. Я не понимаю, как это связано со мной, нашим обществом, историей искусства, и чем бы то ни было. Прямо сейчас это просто таблица с фактами, которые нужно запомнить, но у меня такое чувство, что мне нужно найти связь с этой информацией, чтобы разобраться в основанном на ней искусстве. Я должна что-то чувствовать, смотря на картину, должна понимать историческую связь.
— Либо ты можешь просто запомнить названия картин и имена художников, как делают все остальные, и удовлетвориться четверкой. — Шарлотта бросила таблицу на кровать.
— Я не могу. И ты бы не смогла.
— Возможно, ты и права. — Шарлотта снова взяла таблицу в руки. — Ну что ж, давай пройдемся по основам. Здесь слишком много всего для одного вечера.
— Справедливо. — Я закрыла ноутбук и развернула стул к соседке. — Просвети меня.
— Итак. История сотворения мира у северян весьма стандартна — две противоположности соединились, чтобы родилось нечто большее. Огонь Муспелльхейма и льды Нифльхейма создали великана Имира. Он был вскормлен коровьим молоком, и, до того как его убили Один и его братья, сотворил первых людей из своих подмышек.