Тир так сильно сжал кулаки, что вены на предплечьях вздулись.
— Тогда что она здесь делает? — Я хотела упереть руки в боки, но наручники очень мешали. — И ради всего святого, сними с меня это!
Тир порылся в карманах, извлек оттуда ключи и отомкнул наручники. Я стала растирать запястья.
— Тебе нужно уйти, на случай, если он вернется. — Тир придвинулся ко мне, но я отступила так, чтоб он не дотянулся.
— На случай, если кто вернется? Что происходит в том доме? Почему тот охранник наставил на меня пистолет? — Мой голос повышался с каждым вопросом. — Он наставил на меня пистолет! Я заслуживаю ответов.
— Миа, — взмолился он, — я хочу, чтобы ты исчезла с этой опушки. Прямо сейчас.
Мы уставились друг на друга в молчаливой борьбе. Тир был так зол, что аж трясся. Я сжала челюсти, не отводя взгляда от темных как ночь глаз, из которых разве что стрелы не летели. Вообще мне стоило бежать отсюда без оглядки, Тира я едва знала, вокруг происходило что-то похожее на военную операцию, а внутри дома под вооруженной охраной насильно удерживали подростка в бессознательном состоянии. Но я не сдавалась. Если уж меня чему-то и научили, так это помогать слабым. И если девушке в доме была нужна помощь, я должна была найти способ выручить ее.
— Я не отступлю, — заметила я.
— Очевидно, — пробормотал Тир.
Мы простояли друг напротив друга еще секунд десять, и, наконец, плечи Тира опустились.
— Почему ты такая упрямая? Мы можем поговорить, но ты должна сесть в машину. Я не хочу, чтобы ты оставалась на виду.
— Это твоя машина? А что случилось с мотоциклом?
— Залезай, Миа, — упрашивал он.
— Хорошо. — Я подошла к Хаммеру, и подождала, пока Тир отопрет дверь. Прежде чем я успела коснуться ручки, он просунул руку и открыл мне дверцу.
— Залезай, — повторил он. Сажая меня в машину, он крутил головой направо и налево. Кого он высматривает?
— Да сажусь я. — заныла я. Дверь за мной захлопнулась, и прежде чем я успела повернуться, Тир уже сидел на водительском сиденье. Я выглянула в окно, через тонированное стекло лес казался темнее. Зачем ему вообще нужна тонировка? — Расскажи мне про девушку.
Тир уронил голову на руль.
— Твоя жизнь будет куда проще, если ты позволишь отвезти тебя домой.
— Её удерживают против воли? Потому что я должна предупредить тебя, что в таком случае, не уйду без нее.
Я скрестила руки.
Тир слегка приподнял голову. Тень улыбки играла в уголках его губ.
— Это я вижу.
— Итак, что ты с ней делаешь? — Настаивала я.
— Пытаюсь сохранить ей жизнь.
Что ж, это объясняло женщин в белых халатах — должно быть, это были медсестры.
— Если это правда, тогда почему она не в больнице? Она выглядит больной. Ей следует находиться в палате интенсивной терапии.
— Это и есть палата интенсивной терапии. По крайней мере, наша версия. Западная медицина ей не поможет.
Тир не открывал глаз.
— Почему нет? — Спросила я.
— Потому, что она не такая, как ты. Она… особенная.
— Я проигнорирую твою насмешку, Тир, но девушка выглядит очень больной. Твоя интенсивная терапия не помогает, ей нужна настоящая больница. Я звоню в 911. — Я успела вытащить телефон до того, как сообразила, что здесь нет сети. Меня охватило раздражение.
Тир выдернул телефон у меня из рук и бросил на заднее сидение.
— Говорю тебе. Они. Не могут. Ей. Помочь.
— О, а ты можешь? — Я потянулась за телефоном, но Тир схватил меня за руки. И крепко держал.
— Я не уверен. Но лучшие целители всех миров пытаются помочь ей, а охрана не подпускает никого близко. Ну, никого, кроме одной назойливой студентки.
— Зачем тебе это делать? Кто она? — Я попыталась высвободить руки, но Тир держал их крепко. — О, Боже, она — твоя подружка? Твоя подружка умирает, а ты приглашаешь меня на свидание? Это так… так… банально.
— Банально? Это самое гадкое слово, которое ты смогла придумать?
— Это самое гадкое слово, которое я готова произнести вслух. Мысленно я награждаю тебя эпитетами куда хуже.
— Что ж, тебе не следует этого делать. Та девушка в доме не моя подружка.
— Тогда кто она?
Тир ловит мой взгляд.
— Она моя сестра.
ГЛАВА
10
— Ну, скажи что-нибудь, — проворчал Тир.
— У тебя есть сестра? — Слова вырвались сами. — И она находится в коме, в тайном домике в лесу позади твоего дома? В окружении вооруженных охранников?
— Вроде того.
— А ваши родители знают, где она? — спросила я.
— Наши родители умерли.
— Я… мне так жаль. — Подавленность окутывает меня, словно мокрая вата. — Я понятия не имела.