Тир приподнял плечо, словно отгораживаясь от моего сочувствия.
Мой мир перевернулся с ног на голову. Подобное не должно происходить на самом деле. И уж, конечно, не случалось ни с кем из моих знакомых. В тот момент все, что, как я думала, было мне известно о Тире, исчезло в небытие.
— Что с ними случилось? — мягко спросила я.
— Я был маленьким, когда их убили. Я не погряз в жалости к себе.
Тир вцепился в рулевое колесо.
— Мне… мне жаль.
Я потянулась, чтобы коснуться его руки.
— Тот же монстр пытался убить мою младшую сестру Эльзу несколько недель назад.
Костяшки Тира побелели.
— Зачем ему преследовать твою сестру?
— Это сложно объяснить. — Тир вытер ладони о джинсы. — Послушай, Миа, если ты решишь войти в мою жизнь, тебе придется действовать вслепую в некоторых областях. Ты сможешь с этим справиться?
— Наверно, нет, но это спорный вопрос. Ты вообще хочешь, чтобы я была в твоей жизни?
С момента нашей встречи он вел себя так непоследовательно, что я на самом деле не знала ответ.
Уголок губ Тира изогнулся в фирменной полуулыбке.
— Да.
— О.
О!
— Но впустить тебя в мою жизнь означает поместить тебя в оживший ночной кошмар. И я имею в виду именно это, говоря о вещах, которые я не смогу объяснить.
— Прошлой ночью ты сказал, что хочешь, чтобы я тебе доверяла, — напомнила я. — А доверие основывается на честности. Как ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, когда сам не собираешься говорить правду?
— Я всегда буду говорить тебе правду, — исправился Тир. — Я просто не смогу рассказать тебе всё, что ты захочешь узнать. Это звучит справедливо?
— Справедливо — да. Выполнимо для меня? Не слишком.
Тир хмыкнул.
— Хенрик говорил, что у тебя тот самый склад ума.
— Прости? — В моем голосе звенело возмущение.
— Любознательный. Ты же именно поэтому выбрала инженерию, ja? Чтобы иметь возможность организовать хаотичный мир?
Я крутила бабушкино кольцо.
— Довольно проницательно, на самом деле. Я никогда не задумывалась над этим с такой стороны, но да. Это имеет смысл.
— Что ж, принцесса, в моей жизни нет никакого порядка.
— Кроме как в твоих кухонных шкафчиках.
— Верно. — Тир вздохнул. — Миа, ты должна понять. Я просыпаюсь каждое утро, и думаю, какое еще дерьмо мне предстоит разгребать в течение дня. Я не жалуюсь; я сам подписался на такую жизнь. Но я не уверен, что тебе это понравится.
— Как ты хочешь, чтобы я дала информированное согласие, если ты не собираешься отвечать на мои вопросы?
Тир закрыл глаза.
— Как на счет компромисса? Можешь задать один вопрос сейчас, а остальные оставить на вечер. Я отвечу, насколько смогу, но ты должна принять, что есть такие вещи касательно меня, которые ты можешь никогда не понять.
Мысли кружились, пытаясь ограничить список того, что я хотела узнать о Тире: кем он был, как он справился с потерей родителей в таком юном возрасте, как ему удавалось не сойти с ума от беспокойства за сестру, как к этому всему относились Хенрик и Бринн? Как я относилась к этому всему…
— С Эльзой всё будет в порядке?
Я сжала пальцы на коленях.
Тир опустил глаза.
— Надеюсь, что так. Я собрал лучшую медицинскую команду во вселенной, и они работают круглосуточно. Когда я ее нашел, он оставил ее умирать — покалеченную, на волосок от смерти, и едва дышащую.
В желудке поднялась волна желчи, пока разум пытался избавиться от этого образа.
— Ты вызвал полицию? У них есть какие-нибудь зацепки?
— Все не так просто. Там, откуда я родом, так не делается.
— В Швеции полиция не преследует убийц?
Ни единого шанса, что это правда.
— Ты уже задала один вопрос, — заметил Тир.
— Но это же относящиеся к делу дополнения. И, более того, совершенно логичная реакция на твое заявление.
— Чем меньше ты обо всем этом знаешь, тем лучше. Если убийца подумает, что ты как-то с этим связана, он и на тебя тоже будет охотиться.
— Почему?
Ледяные мурашки пробежали по позвоночнику.
— Он убирает людей, которые важны для меня. Мои родители и сестра не были его единственными жертвами, хотя Эльза — первая жертва, которую он оставил в живых.
Я так сильно стиснула пальцы, что костяшки хрустнули.
— Зачем ему это делать?
— Потому что это его натура. Я думал, что смогу изменить его: если покажу ему, что есть другой путь, он изберет его. Но мне следовало знать, что это не в моей власти. И теперь он стал именно тем, кем ему было суждено стать по рождению.