Колени дрогнули, и комната начала вращаться. Тир подхватил меня, чтобы не дать упасть, взял на руки и отнес на диван.
— Принцесса, пришло время поговорить.
Он укутал мои ноги пледом и сел рядом, его плечо оказалось в сантиметре от моего. Я осторожно повернула голову, осматривая его. Внешне ничего не изменилось. Те же синие глаза, квадратная челюсть и мощные руки, в которых я так любила устраиваться.
Но все было по-другому. Я осознала, что ничего не знаю о том, кто он, откуда, и на что способен. Все, что я знала, — мне были нужны ответы. Правдивые ответы. Хватит с меня секретов.
Я судорожно вдохнула и задала вопрос, изменивший всю мою жизнь.
— Кто ты?
ГЛАВА
14
— Можно?
Тир поднял руку.
Я кивнула.
Он пробежался по моей ладони подушечками пальцев.
— Возможно, я преуменьшил свою роль, когда говорил, что связан с военными.
— Я так и поняла.
— Я служу Alfödr в роли воина.
— Всеотцу… — Я застыла. — Ты что связан с мафией?
— Нет. — Тир хмыкнул. — Это бог-отец. Я служу Одину Всеотцу. Отцу всего сущего. Правителю богов.
— Так ты состоишь в религиозной организации?
В секте, другими словами. Мы проходили это на социологии. Члены секты страдают от глубокого разочарования. Я медленно освободила руку и положила на колени. Тир нахмурился, но позволил мне это.
— Что? Нет. Позволь мне все объяснить.
Он посмотрел на встроенные светильники, потом перевел взгляд на меня.
— Дело вот в чем. — Он глубоко вдохнул. — Я — скандинавский бог.
— Ну, конечно. Только взгляни на себя.
Мы обсуждаем очевидную вещь.
— Нет, Миа. Я скандинавское божество. Буквально. Я служу мирам как бог войны. Я живу в Асгарде, которым управляет Один, и контролирую защиту девяти миров путем уничтожения враждебных элементов. Я убийца по профессии, бессмертный по своей природе, и за мою голову объявлена награда, за которой охотится небольшой легион врагов.
Он смотрел мне в лицо, видимо ожидая реакции.
Я слепо таращилась на него. Либо у него действительно странное чувство юмора, либо неординарная внешность породила у него комплекс бога. Это мы тоже проходили на социологии.
— Это должно быть смешно?
— Ни в малейшей степени.
— Тогда что ты делаешь?
Руки Тира обхватили мои запястья. Он переплел наши пальцы, и держался за меня так, словно от этого зависела его жизнь.
— Я пытаюсь быть с тобой откровенным.
— Ты ждешь, что я поверю, будто ты скандинавский бог войны? Это не смешно. Это просто странно.
— Тогда как ты объяснишь то, что видела снаружи?
Тир ждал, пока я обдумывала ответ.
— Не знаю, — буркнула я. — Атмосферный феномен?
— И ты в это веришь?
Нет. Атмосферный феномен не смог бы создать такую разницу давления, которая подняла бы одни объекты в воздух, не трогая другие. Но то, что сообщил Тир, было еще более невероятным.
— Ты говоришь мне, что ты — бог? И хочешь, чтобы я в это поверила?
Эта просьба была совершенно абсурдной. Боги не существуют в реальной жизни. Они были чем-то из легенд — героями книг и фильмов. В настоящем мире были люди, животные, и иногда роботы-пылесосы. Но в нем совершенно определенно не было богов. И уж точно в нем не было богов, которые встречались бы со студентками колледжа.
— Ну, ты же целовалась со мной. Что ты об этом думаешь? — Тир подмигнул. Потом он взглянул на наши переплетенные пальцы и нахмурился; мои руки начали дрожать со страшной силой.
— Больше никаких шуток. Ты говоришь правду?
— Клянусь жизнью моей сестры. Я — бог. И довольно хорошо выгляжу, если можно так говорить о себе.
Ёлки-чертовы-палки. Он не шутил. Либо он был абсолютно не в себе, либо я собиралась подарить свою девственность всамделишному богу.
Вдох через нос, выдох через рот. Вдох через нос, выдох через… ой, да кого я пытаюсь обмануть? Мне не удастся продышать этот приступ паники. Моим парнем был бог. Бог. БОГ. Что, черт побери, я должна с этим делать? Существование мифологических божеств никак не вписывалось в мой черно-белый взгляд на мир и, уж конечно, романтические отношения с одним из них никак не вписывались в мой пятилетний план. Святая матерь божья. Я стала живой, дышащей и совершенно сверхъестественной героиней подростковой киношки в процессе съемок. Вот только я больше не была падающей в обморок студенткой. Теперь я едва держалась.