— Я… эээ… у меня все отлично. Спасибо. — Я поборола его магнетическое притяжение и отступила назад, повышая голос, чтобы быть услышанной из-за музыки. — Я — Миа. Ты, должно быть, друг Бринн.
Друг, про которого она забыла упомянуть, что он только что сошел с обложки «Мэнс Фитнесс». Парень был абсолютным физическим совершенством — каждый кубик его пресса был отчетливо виден сквозь ткань светло-голубой футболки. Забудьте о шести кубиках, там была целая куча великолепных мышц под тонким слоем хлопка.
— Должно быть, — беспечно произнес незнакомец. Он протянул руку и слегка сжал мою.
— Я — Тир Фредриксен. А это — Хенрик Андерссон.
Тииир и Хенрик?
Впервые я заметила, что рядом с Бринн стояли двое огромных парней. Второй был на несколько дюймов ниже Тира, с серо-голубыми глазами, которые скрывались за стеклами очков в тонкой серебристой оправе. Две с лишним сотни фунтов мускулов были упакованы в чуть более худощавую фигуру, а улыбка придавала ему то обаяние, которое обычно присуще актерам или политикам. Неудивительно, что Бринн отвечала ему сияющей улыбкой.
— Hei-hei. — Кивнул мне Хенрик. — Прости мисс Бринн. Если думаешь, что это было плохо, тебе нужно увидеть, как она водит.
— О, перестань. — Бринн шлепнула Хенрика. — Я не видела тебя несколько дней. Пожалуйста, скажи, что ты не сидел перед телевизором. Я обещала твоей маме, что не позволю тебе погрязнуть в водовороте видеоигр. Снова.
Хенрик похлопал ее по руке.
— Так мило. Ты думаешь, что можешь нас остановить.
Судя по их внешнему виду, даже динозавр на бульдозере не смог бы помешать приятелям Бринн делать то, что им чертовски нравилось. Но приличия заставляли меня держать мысли при себе.
Бринн закатила глаза.
— Миа, двое этих зануд — мои самые давние друзья. Мы с Хенриком были соседями, а Тира я знаю со времен начальной школы.
Я попыталась представить активную парочку, как не по годам развитых шестилеток, но у меня не вышло.
— Так вы, парни, тоже первокурсники? — спросила я.
Бринн захихикала.
— Младший брат Хенрика Гуннар мой ровесник, а этот парень уже старичок.
Хенрик кивнул.
— Я только что получил магистерскую степень по биомеханической инженерии.
— Я тоже на инженерии, — я улыбнулась. — Так это ваш первый визит в США?
Хенрик взглянул на Тира, который после паузы ответил:
— Мы бывали здесь раньше.
— Что ты изучаешь? — спросила я.
— Мир.
Он лениво улыбнулся. Мой пульс ускорился, пока я пыталась не глазеть на его рот.
Бринн закатила глаза.
— Веди себя прилично, Тир.
— Говорит девчонка, которая только что метнула свою подругу в незнакомца. Не тебе судить. — Тир приподнял бровь.
— Не пострадала. Не выставила себя на посмешище. — Я осторожно потрогала щеку там, где она встретилась с грудью Тира. Потом подняла руку.
— Даже крови нет.
Бринн зарылась лицом в ладони.
— Ох. Мне так жаль, Миа.
Я похлопала ее по спине.
— Я в порядке, честно.
— Давай принесу тебе что-нибудь выпить, Бринни. А вы, ребята, что-нибудь хотите? — Хенрик поправил очки на прямом носу.
— Не стоит, — Тир покачал головой.
— Нет, спасибо, — добавила я.
— Ладно. Увидимся позже.
Хенрик увел свекольно-красную Бринн в толпу, оставив меня с Гераклом.
— Так Бринн твоя соседка? — Я кивнула. — Она может и не очень грациозная, но очень преданная.
Голос Тира был также хорош, как и его лицо. И, хотя у него был такой же певучий ритм, как и у его скандинавских друзей, его голос был глубоким и хрипловатым, словно он только что проснулся.
Дважды ням-ням.
Я выбросила этот образ из головы, когда встретилась с ним глазами.
— Вы ж большие друзья, правда?
— Да. — Тир улыбнулся. — Вы ж? Ты из одного из южных штатов?
Он произнес это очень четко; было очевидно, что он переводит, прежде чем говорить.
— Нет. — Щеки окатило жаром. — Я из Коннектикута, но мама выросла в Луизиане. Мне передалось кое-что от ее южных талантов.
Не было причин сообщать Тиру, что акцент появлялся только тогда, когда я по-настоящему нервничала. Вроде: «стоять перед норвежцем-кинозвездой в полной комнате народа и пытаться не упасть в обморок от нервного напряжения». Мой дрожащий голос и суетливые руки, вероятно, говорили сами за себя. От меня также не ускользнуло, что пока мы разговаривали, каждая девушка в комнате оценила Тира, словно он до последней клеточки был вершиной физического совершенства. Взгляды, которыми они одаривали меня, и близко не были доброжелательными.