Щёлкнул сообщением телефон.
Марина, побледнев, смотрела, как я ввожу код в её мобилу.
- Вот, Ромка пишет, что будет через пять минут. Прости, Мариш, за пять минут ну никак не успею. Я хочу любить тебя долго, как раньше, помнишь, когда соседи нам в стенку стучали потому, что мы мешали им спать? А за пять минут пусть тебя Ромка любит. Здесь, пока меня нет, в офисе, когда я уже ушёл, ещё где-нибудь, в машине... чёрт, у Ромки же нет машины, байкер херов.
- Влад, послушай, - начала Марина, скидывая мою руку и натягивая одеяло до подбородка.
Слушать времени не было.
Ромка запаздывал. Я даже успел выпить кофе. Наконец, открылась дверь. Он разулся в прихожей. Неужели тапочки мои одел? Вот умора.
Марина лежала в кровати, как живая, лицом в подушку, разметав по плечам шёлковые, пахнущие абрикосами волосы.
- Привет, котёнок, - сказал Ромка, целуя остывающее плечо.
Было забавно наблюдать, как он стягивает джинсы, кидает футболку на пол и удобно устраивается под одеялом. Носки сними, идиот.
Я старался не шуметь, наблюдая Ромкину возню. Впрочем, ничего интересного не происходило. Герой-любовник был в меру пылок и не в меру тороплив. Наконец, Ромка развернул тело к себе и встретился взглядом с немигающими зелёными глазами. C ужасом отшатнулся и только потом увидел меня.
- Ну, чего же ты ждёшь? Трахай её. Или, может, я вам мешаю?
- Ты псих, Влад, - прошептал мой лучший друг, - псих, ей-богу.
- Нет, Ромыч, не я псих, а ты. Посуди сам, прихожу я домой, а тут ты. В постели с моей женой. Она визжит, отбивается, а ты её подушкой душишь. Да, да, именно этой, можешь руку не отдёргивать. А что мне оставалось? Хорошо, ствол в доме есть, чистый, зарегистрированный, как у законопослушного гражданина, который платит налоги и за себя, и за парня, развалившего ему бизнес.
- Послушай, Влад, - Ромкин голос дрожал.
Почему все вдруг хотят, чтобы я их слушал?
Сейчас начнёт рассказывать мне про дружбу нашу многолетнюю, как в детском саду на один горшок ходили, тянули сигарету одну на двоих, как одну телку драли. Эх, Ромыч, Ромыч! Самое поганое то, что я тебя даже не ненавижу.
- Мне всё равно, - сказал я и выстрелил ему в голову.
Затем пошёл ванную и долго мыл руки под краном, глядя, как тает мыльная пена. Запах лаванды стал резким, непереносимым. Посморев в зеркало, а, наконец, увидел своего идеального врага. Прав был агент насчёт любви и ненависти!.. Из глубины запотевшего стекла, на меня смотрел единственный человек, который мне был небезразличен.
Грузинского вина совсем не хотелось.