Пошёл он.
Я напиваюсь до такой степени, что едва могу связно говорить. Злость на то, что Оук заигрывает со всеми, кроме меня, буквально изъедает меня изнутри. Он даже не видит меня. А я выгляжу круто. Я очень сексуальна сегодня, потому что мне хотелось извести его, как он делал это со мной. Но всё тщетно. Привлечь его внимание оказалось непосильным трудом для меня, но зато уродин, вроде Трейси, он с радостью лапает. Ненавижу эту стерву. Поэтому я хватаю первого попавшегося парня и тащу его в центр комнаты, чтобы потанцевать. Я постоянно наблюдаю за Оуком, но он даже не обращает на меня внимание. Ему плевать на меня. И рядом с ним Трейси. Она чуть ли не облизывает его с ног до головы, а он держит её за тощий зад. Конечно, кому интересен мой жирный зад? Никому. Но нет, кому-то он должен быть интересен. И я это докажу. Да-да, я докажу, что у меня классная задница. Она лучше, чем у стервы Трейси.
– Пойдём туда, где потише? – Парень предлагает мне.
– А пошли ко мне, – пьяно улыбаюсь ему, и он радостно кивает мне.
Вот! Бинго! Вот! Ему интересна моя жирная задница! Я доказала это быстро! Так что, выкуси, Оук!
Я веду его по небольшому коридору и открываю дверь. Едва мы заходим в мою спальню, так он набрасывается на меня с поцелуями. Я пытаюсь оттолкнуть его, потому что я не планировала этого. Но он пьяный, возбуждённый и напористый. От него воняет чипсами и чесноком. Меня сейчас стошнит. Я борюсь с ним, и мы заваливаемся на мою кровать.
– Оук! – Ору я, пугаясь того, что этот козлина лапает меня. Он сильный и большой, а я дура. Господи, какая я дура.
Резко мне становится легче дышать. Распахиваю глаза и приподнимаюсь. Мутным взглядом смотрю, как Оук кулаком ударяет в лицо парня, а потом набрасывается на него. Все кричат, они разнимают их. Падаю на кровать и скулю. Ну вот, доигралась, но ведь доказала что-то. А что я доказывала? Я не помню. Помню только, что я дура и мне так обидно.
Моё платье, которое я специально купила для этого дня, облегающее меня очень плотно, смялось и всем видно мои кружевные белые трусики. Чёрт, а у меня даже сил нет, чтобы опустить платье. Я пьяное дерьмо. Я ревнивое, пьяное дерьмо.
– Эй, Баунти, ты как? Сильно испугалась? Где у тебя болит? – Оук приподнимает меня на кровати.
– Я… прости… я думала, что тебе всё равно…
– Тише-тише, не плачь. Я всех послал на хрен. Все ушли. Я здесь, Баунти. Я рядом и мне не всё равно, – шепчет он, обнимая меня. Рыдаю на его плече, стискивая пальцами его футболку.
– Мне одиноко, – признаюсь я.
– Я же всегда рядом, – он убирает волосы с моего лица.
– Нет тебя рядом. Ты только издеваешься надо мной. Ты орёшь на меня. Запрещаешь мне жить нормально. Ты ведёшь себя, как мудак, – обиженно пихаю его в плечо.
– Я забочусь о тебе, Баунти. Я обещал…
– Пошёл ты, Оук. Мне не нужны твои обещания. Я хочу, чтобы ты заботился обо мне, потому что ты сам этого хочешь. Я обуза… как ребёнок для тебя…
– Ты что говоришь, Баунти? Я никогда в тебе ребёнка не видел, – мотает головой Оук.
– Правда? – Слабо улыбаюсь я и хлюпаю носом.
– Клянусь. Никогда. Я хотел тебя с первого взгляда.
Я захлёбываюсь алкогольными парами своего дыхания.
– Что? – Шепчу я.
Оук отпускает меня и садится на кровати, тяжело вздыхая.
– И я сожгу это чёртово платье. Ты чем думала, когда так вырядилась? Ты хоть представляешь, что мне пришлось отгонять всех от тебя сегодня? Ты просто орёшь о том, чтобы тебя трахнули. Ты притащила сюда какого-то мудака сама. Какого чёрта ты творишь, Баунти? – Зло выговаривает он мне.