Вот как оно было, Джек. Сабина шла вверх и вверх, пока не стала главным агентом сети «Дозорный» и любимицей своих сменявших друг друга английских кураторов, хотя вы знали ее либо под именем Дозорный-один, либо как бесстрашную Ольгу Кравитскую, секретаря пражской Комиссии по экономическим делам. Мы объявили ей об отставке, если помните, когда она ожидала третьего ребенка от четвертого мужа, на ужине, устроенном в ее честь в Западном Берлине, где она в последний раз присутствовала на конференции банковских работников в Потсдаме. Аксель продержал ее чуть дольше, прежде чем последовать вашему примеру.
— Меня переводят в Берлин, — сообщил Пим Белинде в тиши общественного парка, в конце своего второго пребывания в Праге.
— Зачем ты мне об этом говоришь? — сказала Белинда.
— Хочу знать, пожелаешь ли ты поехать со мной, — ответил Пим, и Белинда закашлялась в приступе долгого неутихающего кашля, который она, должно быть, подхватила в этом климате.
Белинда вернулась в Лондон, где поступила на университетские курсы по журналистике, а не по беззвучному убийству. Со временем, на тридцать седьмом году жизни, она устремилась на полный превратностей путь модных в то время либеральных акций, где повстречала нескольких Полей, вышла замуж за одного из них и произвела на свет непокорную дочь, которая критиковала любой ее шаг, что побудило Белинду понять своих родителей. А Пим и Аксель пустились в новое плавание. В Берлине их ожидало более светлое будущее и поводы для более зрелого предательства.
«Для передачи полковнику в отставке Ивлину Тримейну, кавалеру ордена „За безупречную службу“,
П/Я 9077
МАНИЛА
Его Превосходительству
Сэру Магнусу Ричарду Пиму, орденоносцу,
Британская миссия
БЕРЛИН
Дорогой мой сын,
Это всего лишь записка, которая, надеюсь, не доставит тебе неудобств в твоем продвижении Вверх, ибо не следует ожидать признательности, пока не наступит твой черед предстать перед Отцом нашим, что, я ожидаю, произойдет вскорости. Медицинская наука находится здесь все еще на примитивной стадии, и похоже, что это жестокое лето станет последним летом пишущего эти строки, невзирая на принесенный в жертву алкоголь и прочие радости жизни. Если будешь посылать чек для лечения или похорон, не забудь адресовать и чек и конверт на имя Полковника, а не на Мое, так как Пим считается среди местного населения Persona non gratis,[56] да к тому же он и вообще может быть уже мертв.
Моля Создателя повременить,
Рик Т. Пим.
P.S. Имею сведения, что золото 916-й пробы можно приобрести в Берлине по бросовой цене, а поскольку люди, занимающие Высокое Положение и ищущие возможности неофициального Вознаграждения могут воспользоваться Дипломатической Почтой, то Перси Лофт находится по старому Адресу, он поможет за десять процентов, но за ним нужен глаз».
Берлин. Целый гарнизон шпионов! Целый шкаф, набитый никому не нужными тайнами, настоящие подмостки, на которых может играть любой алхимик, фокусник и флейтист, занимающий крыс, — всякий, кто когда-либо надевал плащ и отворачивался от нужд политической реальности! И всегда в центре широкое доброе американское сердце, мужественно отстукивающее свой достойный ритм во имя свободы, демократии и освобождения народа.
В Берлине у Фирмы были агенты, обладавшие влиянием, агенты, способствовавшие сеянию слухов, занимавшиеся ниспровержением, саботажем и дезинформацией. Было у нас даже один-два агента, поставлявших нам разведданные, но это были люди, не пользовавшиеся привилегиями, которых держали скорее из традиционного уважения, чем из-за их профессиональной ценности. У нас были проходчики тоннелей и контрабандисты, люди, занимавшиеся подслушиванием и изготовлявшие фальшивые документы, тренеры и вербовщики, охотники за талантами и курьеры, наблюдатели и обольстители, убийцы и «топтуны», люди, умеющие читать по губам, и специалисты маскировки. Но сколько бы ни было таких людей у англичан, у американцев их было больше, а сколько бы ни было их у американцев, у восточных немцев их было вчетверо больше, а у русских в десять раз. Пим взирал на все эти чудеса, словно ребенок, которого завели в кондитерский магазин и он не знает, что сначала схватить. А за ним мягко шагал с корзинкой Аксель, выезжавший и снова въезжавший в город по фальшивым паспортам. В конспиративных квартирах и мрачных ресторанах, которыми дважды никогда не пользовались, мы тихо ели, обменивались нашим товаром и разглядывали друг друга с чувством изумления и удовлетворения, какое испытывают альпинисты, когда стоят на вершине. Но даже и тогда мы ни на минуту не забывали о более высокой вершине, которую нам предстояло взять, и, поднимая рюмку водки за здоровье друг друга, шепотом говорили при свете свечей: «Будущий год — в Америке!»
56
Правильное написание: Persona non grata — нежелательное лицо